Читать «Большая дорога» онлайн - страница 178

— Я не слышал приказа об отходе, — сказал Владимир. — И почему надо было отходить?

— А потому, что немцы прорвались в глубину нашей обороны на участке соседнего батальона и пытались окружить наш батальон. И если бы мы не отошли, они сумели бы отрезать нашу роту и перебить нас. Но вы, Дегтярев, не видели этой опасности и не могли видеть. Значит, вы не имеете права действовать только на основании собственных рассуждений. А обязаны прежде всего выполнять приказ командира. А вы не выполнили. И вас могли захватить в плен. Вам казалось, что вы поступаете храбро, а на деле вы заслуживаете наказания.

— По-позвольте! — воскликнул Иван Иванович, волнуясь и краснея. — Дегтярев поступил с-с-совер-шенно правильно… благородно!

— А я прошу не вступать в пререкания с командиром! — раздраженно сказал Комариков и вышел.

Вернулся с перевязки Протасов с забинтованной выше локтя рукой и, угрюмо оглядев Дегтярева, сел на нары. Никто не спросил его, как он был ранен, почему возвратился, а не остался в госпитале. Он понял, что им никто не интересуется и никто не огорчился бы, если бы его убили.

Вчера, когда рота пошла в ночную атаку, Протасов страшно боялся, что его убьют. Он шагал в темноте исполненный страха, и ему казалось, что он идет один. И вдруг ему пришла в голову мысль, от которой ему сразу стало легко…

Утром он пришел к Наташе на перевязку. Осмотрев рану, она сказала:

— У вас рана с ожогом. Так бывает только тогда, когда стреляют в упор.

Протасов побледнел и торопливо заговорил:

— Да, да, он выстрелил в меня очень близко… в упор… И я не успел даже ударить его штыком…

— Вас направить в госпиталь? — спросила Наташа.

— Да, пожалуйста… Ведь рана серьезная, правда?

— Да, рана эта может причинить вам большие неприятности, — проговорила Наташа, пристально взглянув в глаза Протасову. И он опустил голову.

Выйдя из палатки медпункта, Протасов постоял в нерешительности и, разорвав направление в госпиталь, пошел в окоп.

На другой день Викентий Иванович умер. Его похоронили в Спас-Подмошье, в саду колхоза, под яблоней. На дощечке, укрепленной на столбике, написали:

Викентий Иванович Куличков,

академик, гражданин,

воин народного ополчения.

Пал смертью героя в борьбе с фашистскими

захватчиками 15 сентября 1941 года.

«Зря я сказал ему про Кешку», — покаянно думал генерал, глядя на свежий холмик под яблоней. Он понимал, что Викентий Иванович своим подвигом хотел смыть пятно позора с честной фамилии Куличковых.

В молчании стояли у могилы люди, Для которых академик был родным человеком. Рядом с Наташей плакала Анна Кузьминична. Она плакала и потому, что ей было жаль Викентия Ивановича, и потому, что с тоской и страхом думала о Владимире, который стоял здесь же с винтовкой на плече. Ей казалось, что она видит его последний раз.

А Владимир не спускал глаз с Маши и чувствовал себя счастливым, что ему еще раз удалось увидеть ее. Маша ощущала на себе его взгляд, и ей было хорошо, она совсем не думала о смерти и опасности предстоящего тяжелого испытания: в эту ночь она должна была отправиться в глубокий тыл врага.