Читать «Последняя тайна жизни (Этюды о творчестве)» онлайн - страница 88

Увлекшись учением об условных рефлексах, он перевел павловский "Двадцатилетний опыт объективного изучения высшей нервной деятельности" на английский язык. Вернувшись в США, организовал в 1930 году лабораторию имени И. П. Павлова при Университете Джона Гопкинса в Балтиморе, а в 1952 году — американское "Павловское общество", которое до сих пор регулярно проводит симпозиумы по дальнейшей разработке учения об условных рефлексах. Он стал одним из самых рьяных пропагандистов павловских идей в США.

У. X. Гент еще дважды приезжал в Советский Союз, навещал И. П. Павлова в Колтушах. В годы Великой Отечественной он был вице-президентом Организации помощи России.

Американский психолог Г. М. Йеркс долгое время был знаком с Иваном Петровичем заочно — по переписке. Над его письменным столом много лет висел портрет И. П. Павлова. Впервые увидел великого физиолога, когда тому было 75 лет, на Международном конгрессе в Бостоне. "Я думал, что знаю его благодаря этой фотографии и по его статьям, — написал он в своих воспоминаниях. — Я совсем не был подготовлен к его замечательным личным качествам. Знакомство с профессором И. П. Павловым было возбуждающим и подкрепляющим, подобно прикосновению свежего ветерка. Живой и благородный как в похвалах, так и в созидательной критике, он интересовался всем, этот настоящий гражданин мира, потому что он является бескорыстным и преданным искателем истины".

Профессор Гарвардского университета, один из основоположников кибернетики, У. Б. Кеннон был близким другом Ивана Петровича. Когда академик И. П. Павлов приезжал в США, то нередко гостил у своего коллеги, как и он, в течение долгого времени возглавлявшего кафедру физиологии. Павловские 80 лет весело и сердечно были отпразднованы в семье У. Б. Кеннона. Последний приезд академика И. П. Павлова в Америку был отмечен особенно торжественно. Его выехали встречать на катерах далеко в море, и в сопровождении такого эскорта Иван Петрович ступил на американскую землю.

Даже сами американцы признавали, что исключительным вниманием И. П. Павлов пользовался не только за свои превосходные личные качества и выдающиеся научные труды. К этим заслугам присоединялась его горячая любовь к России, которая чувствовалась буквально во всех его словах и поступках.

Скульптор С. Т. Коненков, встретившись в Нью-Йорке "с этим мудрейшим и веселым человеком", поразился, с какой гордостью Иван Петрович говорил о Ленинграде, о Васильевском острове и Летнем саде. Среди небоскребов Нью-Йорка он тосковал по родным рязанским просторам, заливным лугам над Окой. И так разбередил душу художника, что тот тоже мысленно перенесся в дорогую его сердцу Смоленщину, вспомнил "свою" Десну… "Павлов прекрасно знал русские сказки, — говорил он потом, — множество народных сказов и прибауток… И разговор его был очень русским. Каждое слово было к месту. Видно было, что наши народные пословицы вошли в плоть и кровь моего собеседника".