Читать «Искатель. 2014. Выпуск №4» онлайн - страница 128
Александр Голиков
И разве достойны истинного человеческого уважения все те, кто связан с этим цепким, живучим, лицемерным и надломленным изнутри миром?
Людмила Ивановна Забродина, его Люда оказалась как бы частицей этой всесильной и бесконечной в своих нечистоплотных деяниях ментовки. Вот что было для него страшнее всего!..
Не было у Афанасия на земле никого ближе и роднее ее. И, наверно, — да так оно и есть! — он еще минуту назад по-настоящему, по земному грешно любил эту женщину всем своим молодым, но таким ранимым и исстрадавшимся донельзя сердцем…
Заглянувший в кабинет Дубняш увидел за столом растрепанного с красными пятнами на лице Афанасия. В его бессмысленных глазах на какое-то мгновение вспыхнули блестки света.
— А, контра! Заходи. Мы с тобой на брудерштраф… А я что? Я птица вольная. С парусом за спиной. Это про меня Михал Юрьич написал…
Тяжело уронил голову на стол. Под опрокинутым стаканом на бумагах кругами расплывалось большое влажное пятно.
Дубняш осторожно прикрыл дверь и с удивлением ухмыльнулся:
— А говорил — не пьет…
Солнечные сверла лучей напористо дырявили макушки снежных сугробов. Изломы древесных сучьев покачивало на сыром и простудном ветру.
У рыжей глинистой ямы на просевших табуретах стоял грубо сколоченный гроб. В нем лежал Кисунев. Пуговицы его кителя и лычки на погонах поигрывали яркими живыми бликами.
Хоронили без особых почестей. С подчеркнутой важностью стоял новый начальник райотдела. Это был Дубняш. Слева к его плечу так и жался, что-то изредка шепча на ухо, Можаров. Поправляя свой широкий черный платок, всхлипывала Клюева. Пустоболтов и Балыков склонили головы к горько чадившим свечам, закрывая ладонями их ненадежные огоньки от пронизывающего всех ветра. Бусоргин теребил окантовку дребезжащего металлическими листьями одинокого венка. Двое копачей подперли подбородками отполированные до яркого блеска древка своих лопат.
Фуфаев говорил отрывисто, сосредоточенно, медленно:
— …Он всегда превыше всего ставил интересы службы… Был внимателен и предупредителен… Его большой вклад в общее милицейское… в наших сердцах…
Когда опускали гроб, Фуфаев, поскользнувшись, чуть не упал в яму. Поймал на себе липкий взгляд Дубняша.
Тот первым бросил на крышку горсть земли. Следом загромыхали, застучали, забили барабанной дробью увесистые комья…
Начальник милиции, все еще прихрамывая, направился к машинам. За ним вереницей и все остальные. Площадка опустела, обезлюдела.
Только тогда за оградку полупьяной походкой прошел Бяка. Послюнявив языком грифель химического карандаша, написал на пахнущей смолой доске:
Воровато огляделся по сторонам и буквами величиной со спичечную коробочку дописал:
«БЯКА».
Он, как и все, не любил анонимщиков.
…Оставляя темные крестики на снегу, неспешно прогуливалась отяжелевшая за зиму глазастая черная птица.
