Читать «Я ничего другого не умею» онлайн - страница 6
Евгений Васильевич Цымбал
«Свой среди чужих, чужой среди своих» была его вторая работа в кино, и тоже — с Михалковым. Они вместе шли от фильма к фильму, вырастая каждый в своем мастерстве и таланте. В «Своем среди чужих, чужом среди своих» Богатырев великолепно сыграл Егора Шилова — человека, несправедливо заподозренного в предательстве и доказывающего свою невиновность. Юрий филигранно выстроил образ своего героя, с поразительным мастерством переходя от одного чувства к другому. Съемки проходили в Чечне, в горных и предгорных станицах и аулах. Чеченцы, знавшие толк в лошадях и джигитовке, не раз восхищались тем, как Юрий ездил верхом. В седле он держался так, как будто занимался верховой ездой всю жизнь, и с лошадью управлялся как опытный наездник. На съемочной площадке он преображался полностью. «Богатырев, — говорил Михалков, — замечательный, великий, гениальный актер, жаловался, что его не узнают на улице». Но именно обладая абсолютной способностью к трансформации, именно потому, что «никакой», Богатырев в фильме «Свой среди чужих» мог быть чекистом, который скачет верхом, бьет по зубам, стреляет, висит над пропастью, мог стать Войницыным в «Механическом пианино» или Штольцем в «Обломове».
Мне запомнилась небольшая сцена в «Обломове» — в баньке, где парились Обломов со Штольцем, а после вели серьезный философский разговор. Снимали наоборот: сначала разговор, а затем парную, так как было ясно, что после съемок на морозе актеры уже вряд ли смогут философствовать… Баня была настоящей, но пар в ней заменял дым — от пара и тепла запотевала оптика. Поэтому в парной было градусов 6–8 тепла, и оставалось только восхищаться мужеством и мастерством Олега Табакова и Юры Богатырева, которые, будучи обнаженными на таком холоде, увлеченно хлестались березовыми вениками, отдуваясь якобы от жары. Потом Юра выскакивал на мороз, на продуваемый всеми ветрами склон, валился в сугроб, который мы наскребли буквально изо льда — зима в тот год была малоснежной, снег под ветром превратился в ледяную корку, — и катался, ахая и ухая, вроде бы от удовольствия. Перед съемкой его обливали горячей водой, чтобы от тела валил пар, но, когда после команды «стоп» он опрометью вбегал обратно в баньку, губы его были синими от холода. К тому же через несколько дублей Юра был весь в царапинах и порезах от острого наста.