Читать «Нефтяная бомба» онлайн - страница 107

Аста ла виста, бэби…

Прыгаю вниз, попадаю на ящик со жратвой, оскальзываюсь, и меня встречает мать сыра земля во всем своем грязном великолепии. Поднимаюсь… Черт, кажется, мне можно в фильмах про зомби сниматься, а вот этот араб вот-вот меня убьет. Видимо, это были его фрукты. В кармане у меня всегда пачка мелочи, самых мелких купюр, и ее можно использовать с умом в критической ситуации. Щедрым жестом сеятеля бросаю деньги на ветер и, пока арабы бросаются на добычу, бреду в сторону взорвавшегося фургона. Болит правая лодыжка – подвернул, кажется, а может, что и сломал, болит сильнее с каждым шагом, но это ерунда. Ковыляю к горящей машине… Да, это та самая машина, и остается только надеяться, что Аль-Малик был там. Я не видел, как он садился в эту машину. Я никому не верю. И ничему.

Дымное пламя лижет металл, черный дым рвется в небо. Кто-то пытается схватить меня, но я отбрасываю руку и упрямо иду к пламени. Ближе… Черт, совсем близко. Точно так же, как тогда, в Дамаске… Тогда ты выиграл, сукин ты сын, самим тем фактом, что остался в живых. Теперь ты проиграл, и я с удовольствием плюну на твою огненную могилу. И пусть мой плевок для тебя уже ничего не значит… Нет, все-таки пусть тебе будет хуже, там, в проклятом аду. Видишь, сукин ты сын! Я плевал на тебя! Я плюю на тебя! Ты не такой, как мы! Ты не один из нас! Ты – предатель, ты предал нас, и ни одна живая душа по тебе и слезы не проронит! Вот твой джихад! Вот то, чего ты хотел! Вот твоя могила!

Я вдруг понимаю, что кричу все это, кричу по-русски, и огонь так близко, что от жара трещат волосы. Кто-то пытается оттащить меня от огня, но я отталкиваю руку и кричу, выкрикивая в огонь имена тех, кто погиб в Дамаске, на точке нашей резидентуры. Там погибли достойные люди, и их убил ты, сукин ты сын! А теперь ты горишь здесь, и я на тебя плевал. Плевал я на тебя! Пусть дальше с тобой разбирается тот, ради которого ты предал нас и пошел в свой кровавый поход. А я – на тебя плевал…

Кто-то рывком хватает меня, профессионально бьет и укладывает на асфальт. С усилием поворачиваю голову и вижу остановившийся тяжелый «Форд», ствол «НСВ» за пулеметным щитом, нацеленный прямо на нас, – это армейский спецназ, не полиция даже. Солдаты в черной боевой униформе, кто-то целится в нас, кто-то сдерживает толпу. И Амани, которая вырывается и орет на опешившего офицера, изрыгая страшные ругательства…

Потом я услышал знакомый, быстро нарастающий рокот, нас придавило звуковой волной, на бреющем над нами прошел боевой вертолет. От нисходящего потока воздуха огонь рванулся в нашу сторону, потекла горящая солярка, спецназовцы подняли меня и потащили к машине…

– Будешь?

Я взял бутылку воды, отхлебнул. Закашлялся. Усталость накатывала волной, хотелось лечь, закрыть глаза, и…

– Догадались?

Шеф философски пожимает плечами:

– Ну а как же.

– Как?

Он делает такой назидательный жест, указательным пальцем вверх, потом снимает с моего плеча что-то напоминающее такие штуки, которые в книжных на книги лепят, чтобы их не воровали. Сантиметра два длиной.