Читать «Легкий мужской роман» онлайн - страница 94

Вступаюсь за честь нашего города-героя. Хоть поздно, а вступленье есть (извините за удачный каламбур).

Иногда я позволял себе тактично вмешиваться в рыхлую ткань повествования, чтобы оживить, взбодрить его метафорой ли, синтаксисом ли. Так сказать, бдительное, пристрастное и покровительственное око автора (мое) чувствуется всюду. Порой трудно бывает сдержать эмоции. Натуры творческие меня поймут. Я позволил себе серию сдержанных реплик в случаях совсем уже двусмысленных или одиозных, так или иначе могущих меня скомпрометировать. Читатель, я уверен, обратил внимание на данный парадокс: имя мое мелькает там-сям на страницах романа, однако сам я не представлен читателю. Отчасти я восполнил этот досадный пробел в настоящем послесловии-«заключении», отчасти компенсировал автохарактеристиками (есть и такой литературный прием, которого я не последний мастер). Но это капля в море. Должен сообщить, что я и в этом случае готов был на подвиг самоотвержения реалиста, то есть готов был вставить нелестную для меня аттестацию, порой откровенно пасквилянтские пассажи, которыми не гнушался Евгений Николаевич, то ли желая подразнить меня, то ли ревнуя, а может, завидуя. Пусть бы решал читатель.

Однако – однако, читатель, я дал слово супруге моей, что никогда в жизни не сделаю этого. «Он выставил тебя похотливым болваном» – вот категоричный вердикт моей лучшей и большей половины. Поэтому страницы романа, посвященные моей персоне, изъяты и спалены!

И вы знаете, рукописи отлично горят. Напрасно было столько шума из-за этой заурядной фразы. Прямо таки занялись огнем, скрутились в синем пламени, почернели и исчезли в водопаде унитаза. И никто ничего не узнает. Так теория еще одного классика не выдержала столкновения с действительностью. Листки-то сгорели-с.

Слово не воробей, и я сдержал свое слово. Аз есмь, но аттестация моя отсутствует. Словно сжег я не рукопись, а самого себя. Уничтожение мертвых страниц обернулось самосожжением себя любимого с последующим развеиванием пепла над водами, гм, не столь священными. Несколько обидно было поступать с собой таким образом. Бог судья Евгению Николаевичу. (Рукописи горят – но ты гибнешь вместе с ними. Это Ваши штучки, мессир?)

И, наконец, последнее. Провидение наделило моего героя фамилией весьма амбициозной: Величанский.

И тут уж я не в силах ничего исправить.

Б.О. Вензель,

д. ф.н., проф., акад., действ. член

...

Ноябрь 2000 – 15 марта 2001