Читать «Философский камень. Книга 1» онлайн - страница 4

— Понятно. Дорога есть, — сказал утвердительно. — Баба, ты ни слова! Ну что ж, веди, лобастый. А думать тебе…

И в револьвере щелкнула злая пружина. Мать закрыла глаза.

— Поручик… Поручик Куцеволов… Пос… постойте… — Капитан Рещиков слабо махнул рукой. — Сюда… Подойди сюда, парнишка… Послушай… Гляди… Вот Виктор — сын… Ровесник, наверно, тебе… Вот Людочка… А жена в бреду…

Он сильно качнулся, тяжело перевел дыхание. Тимофей скосил глаза и увидел около стола на скамье лежащую молодую женщину в меховой шубке. Правая рука женщины мертво свисала почти до полу. Женщина тихо стонала. А к ней теперь ластилась, прижималась и горько всхлипывала та же красивенькая, беспомощная девочка.

— Вот… видишь?… — заговорил снова капитан Рещиков. — Тиф… И я тоже совсем уже скоро… Ты пойми… А мы ведь люди… И эти солдаты мои… тоже все люди… Жить хочется каждому… Прошу тебя… Мы ошиблись. Не та дорога… Выведи, парнишка, выведи… — И, перебарывая томящую слабость, вдруг выпрямился, выкрикнул начальственно: — Куцеволов! Опустите свой маузер! Приказываю!..

Он поманил Тимофея к себе поближе. Сник опять.

— Ты выведешь, парнишка?…

— Выведу, — твердо сказал Тимофей.

По-другому он не мог ответить этому капитану. Тоже ведь человек. И эта больная женщина. И эта напуганная девочка.

Куцеволов неохотно вкладывал свой тяжелый маузер в деревянную кобуру. С угрозой, еще большей, чем прежде, сказал:

— Ну, смотри, стервенок! Если вздумаешь разыграть из себя Ивана Сусанина…

Тимофей не знал, кто такой Иван Сусанин, никогда не слышал о нем, но догадался, что мог подумать горбоносый. А Куцеволов, презрительно перекосив рот, через плечо кинул убивающий, полный ненависти взгляд на капитана Рещикова.

— Альтруист паршивый… Чернокнижник! — как самое стыдное ругательство, выговорил он.

Вот это Тимофею было совсем непонятно.

И тогда непонятно.

И после, в середине глухого таежного пути, когда Куцеволов повторил эти слова, заворачивая верховых назад по укатанной санями дороге. Вздыбив коня, поручик издали погрозил Тимофею согнутой в кольцо витой плетью, словно бы говоря: «Знаю, стервец, ведешь неверной дорогой!» А повернувшись к капитану, зло выкрикнул:

— Ну и погибай здесь, в снегах! А я еще поживу!

Ударив коня плетью, он проскакал вперед. Верховые кинулись за ним.

Тимофей проводил его озорным свистом: «Катись!»

Конечно, им, верховым, можно пробиться куда угодно. И к Шиверску, против движения отступающей армии, выйти там на широкий Московский тракт. И проскакать дальше на восток по Братск-Острожному тракту, по обочинам, перегоняя медленно ползущие в один ряд обозы. А куда деваться вот этим, которым без саней ни шагу? Пулеметы, груды винтовок, ящики с патронами, какие-то мешки, узлы, ободранные коровьи и бараньи туши. Двадцать две подводы тянут измученные лошади, идущие неведомо откуда, без хозяев, без доброго глаза, без сытного корма. Свежая подмена — только один Буланка. Как все-таки хорошо, что соседи успели уехать в лес. Забрали бы солдаты и у них лошадей.