Читать «Разлюбил – будешь наказан!» онлайн - страница 78

Антон любит многоточия. Я их ненавижу. Я люблю тире. Тире – это мужской знак, с места в карьер. Многоточия меня нервируют, как будто у меня хотят денег занять и отдавать не собираются.

Тигр отставил тарелку.

– Езжай, крошка! Езжай в Москву! А мы с детьми останемся тут, умирать!

– Не кроши! – Я отгоняю его от компьютера. – Ходят вечно по всему дому с тарелками…

Я поворачиваюсь ко всем спиной. Не мешайте! Дайте поговорить! Читаю дальше. «Прекрасно выглядишь… Очень рад тебя видеть…» Хитрый какой. Всегда умел с женщинами разговаривать. Почему я растерялась? Потому что хочу влезть в розетку – и к нему по проводам. В таких случаях нужно понаставить многоточий и попрощаться до следующего раза.

Я спрашиваю: «А что ты сейчас делаешь?» – «Сейчас как раз ищу себе сотрудников. Мне срочно нужна ведущая… И, представляешь, рыжая. Это не шутка. Пожелание заказчика».

Ой, как мне не повезло… С этими молодыми директорами невозможно разговаривать, карьеристы несчастные, только о работе думают.

За моей спиной начинается бесцеремонное нытье:

– Крошка, ты нам мороженое обещала.

Как?! Как он может меня перебивать?

– Да… Сейчас… – говорю и печатаю ответ Антону.

Я хочу сказать: «Бери меня на работу, утром вылетаю». Но тигр заглядывает мне через плечо. Зачем? Что он так волнуется? Неужели на мне что-то такое написано, что его пугает?

«У нас тут маленькая, но очень гордая телекомпания, – сообщил Антон, – можешь посмотреть наш фильм, только что закончили, вот ссылка. Про муковисцидоз, это такая страшная болезнь. Продаем его немцам».

Я улыбаюсь, какой он смешной. Так и хочется ему куда-нибудь прибабахать «Антон Дмитровский представляет».

А я-то какая бессовестная стала! Эмоциями она питается! Пожирает чувства! А мальчик работает, и опять его понесло на социальные темы. Думаете, это такое приятное удовольствие, смотреть на умирающих людей, разговаривать с ними, особенно когда они верят, что твоя работа может что-то изменить? Я уже сто лет такими вещами не занималась. Я помню свой последний репортаж из детского дома. Снимаю младенца и знаю – нафиг он никому не нужен. И мне в том числе, у меня есть свой. Ребенка забрала одна моя коллега, оказался очень похож на ее сына. Противная такая девушка была, вредная… А ребенка увидела – и забрала.

Я не такая, я сволочь и думаю только о себе. «Посмотрю обязательно», – отвечаю Антону, хотя мне совсем не хочется смотреть его страшный фильм. И вообще! Я не могу с ним разговаривать под надзором обер-прокурора.

– Крошка, ты про нас помнишь еще? – Мне снова мешают.

– Да. Сейчас иду! – Только последнее дочитаю.

«Как у тебя? Деток двое, муж, работа, догадываюсь…» Антон скинул мне свою электронку. Нет, я больше не хочу никаких писем. У меня остался всего один вопрос, я потом его задам, как-нибудь… Один вопрос и до свиданья, еще лет на сто.

– Крошка, ты что, меня не ждала? – нависает рабовладелец.

Да вот оно, ваше мороженое! С коньяком! С шоколадом! Десять лет я приношу его вам на блюдечке! Десять лет я пою вам дифирамбы! Ищу носки! Делаю массаж! Неужели нельзя оставить меня в покое на полчаса? Раз в жизни!