Читать «Разлюбил – будешь наказан!» онлайн - страница 20

– При чем тут комплексы!

Он сразу обиделся и откатился на нейтральную полосу. «Комплексы» всегда безошибочно действует, как противный укус комара.

– И вообще… Мы купим машины на деньги фирмы, можешь не волноваться, – кидает он в меня камушек. – Машина – это имидж, это наша реклама. Мы вышли на новый уровень…

– Да… да… уровень… понимаю… не соответствую… – Я засыпаю, укатившись за пограничные столбы.

А какие надежды у меня были на эту спальню! Захотела покрасить ее в розовый. Малярши перепутали и погнали зеленым, а я им: «Перекрашивайте, сучки!» Думала, он будет швырять меня в подушки, набросится, покусает, отлупит ремнем… Я ошиблась, ошиблась с цветом.

Так, все! Хватит ныть. Надо срочно подумать о чем-нибудь приятном.

11. Перекресток

Да! Мы все-таки пересеклись. Все случилось само собой – как и положено. Мы с Антоном тут ни при чем.

Выборы президента устроили в открытом кинотеатре. Впереди белый экран, перед ним деревянные лавочки, на сцене прозрачная коробка, в ней – голоса избирателей, все как у людей. Тут же в офисных креслах сидят кандидаты и ждут, кто из них победит. И Антон, конечно, там. Опять серьезный. Не цветет, не излучает, не раскрывается. Что-то ему не хватает… Меня! Конечно, меня. Я опять гляжу на него из толпы.

– Девчонки, – толкаю я своих соседок. – Что ж вы не видите, какой вон там вон мальчик обаятельный?

– Кто? – встрепенулись.

– Вон! На сцене, черненький…

– А… Ничего так… Прикольный пупс, – они мне отвечают.

– Какой он пупс? Это легкая склонность к полноте. Ему идет.

Опрокинули урну. Посчитали бумажки. Хохлушки завизжали от радости – киевский крендель победил. На сцену вышли неизвестные барды, затянули забубень. Нет, думаю, я такие напевы не вынесу, пойду лучше на песочек, прогуляюсь. И вообще, мне уже надоело в этом царстве малой прессы. Я хочу в свою личную кровать, в свою личную комнату, свой личный стаканчик мороженого и вишневый компот из своих личных вишен.

Выйти из кинотеатра я не успела. По рядам ко мне пробирался голодный телевизионщик.

Как и положено режиссеру, господин Полуянов срежиссировал себе романчик с юной нимфой и стал повсюду выслеживать меня. У входа в столовую, на скамейке у моего домика, на пляже, на тропинках… И вот сейчас поймал. Сел рядом. Недовольный, без парфюма, растрепанный.

– Я бегаю за тобой, как мальчик! – сказал он так громко, что некоторые перестали смотреть на сцену и навострили ушки.

Я не хочу с ним разговаривать. Не собираюсь я ему объяснять, что мне пятнадцать лет. Ухожу, перешагиваю чужие кроссовки, поднимаюсь на склон, выбегаю по горе на аллейку. Полуянов догнал меня в зарослях и взял за руку.

– Мне ничего не нужно от тебя, – говорил он быстро и нервно. – Только смотри на меня. Улыбайся мне по утрам. Это же так легко… всего лишь выпить со мной чашку кофе…

– Все! – Я дернулась слишком резко, поскользнулась и села на отрытую трубу теплотрассы.

Горячо! Я вскочила. Даже смешно стало: голой попой на утюг – так мне и надо, бесстыднице.

– Не обожглась? – Он потянулся ко мне, проверить, что там под юбкой, не обожглась ли, но опомнился, отдернул руки и быстро зашипел: – Ах да! Я знаю, в чем дело. Может быть, ты думаешь: «У тебя, дяденька, уже лысина появилась…» Может быть, я просто не нравлюсь тебе?!