Читать «Веточка миндаля» онлайн - страница 2

«Пусть продувает, — шепчет он, как человек, привыкший в одиночестве говорить сам с собой. — Пусть… Разве я не прощаюсь с морем? Кто знает, когда я опять увижу его. А может, и никогда не увижу…»

Он жадно вглядывается в сверкающий простор, и только это «никогда» на миг омрачает ему радость свидания с морем.

«Очень просто», — произносит юноша, с улыбкой прислушиваясь к собственному голосу. Голос его звучит спокойно, даже дерзко: в душе он не верит, что это действительно «просто», потому что трудно этому верить в двадцать два года и потому что живой человек никогда не верит в смерть.

Юноша влюблен в море. Он вырос возле него, он рисовал его — сначала карандашом и акварелью, а позже и на холсте — во всем многообразии его цветов, во все времена года. И после того как они переселились с матерью в столицу, он при всякой возможности возвращался сюда, и ему казалось, что только здесь он живет настоящей жизнью. Сколько волнений и тревог, сколько мук и чистой радости испытал он на этом солнечном берегу, сидя на каком-нибудь камне с палитрой в руке! Поступив в Художественную академию, он был убежден, что самое главное его призвание — переносить на полотно величавую нежность моря, улавливать чудесные мгновения его изменчивой красоты.

Он прикрывает глаза и сквозь ресницы видит только синеватый свет, необъятный и чарующий. Он весь проникнут ощущением солнца и воды, и он думает: как мало нужно, чтобы человек чувствовал себя счастливым, — ломоть хлеба, лоскут синего неба над головой и несколько красок. Он соскучился по кисти. Месяцы он уже не рисовал, пальцы его, наверное, огрубели, рука потеряла гибкость. Увы, в этом мире, где многие лишены куска хлеба, невозможно думать только об искусстве…

Слабый шум, отличный от морского прибоя, заставляет юношу обернуться. Какой-то мужчина в шляпе, надвинутой на самые глаза, спускается по крутой тропинке к причалу. Юноша застегивает плащ, надевает очки и шарф. Немного выжидает и, взглянув на ручные часы, идет к берегу, слегка сутулясь, засунув руки в карманы. Сейчас он опять похож на человека, который в первый раз вышел подышать свежим воздухом после долгой болезни. На краю причала он встречается с мужчиной, бросает сквозь очки быстрый взгляд на его лицо. Незнакомый…

«Все же не следовало ходить сюда, — думает юноша, поднимаясь по берегу. — Солнце делает меня легкомысленным».

Около года путь его был строго определен необходимостью: не допускать ничего лишнего и оставаться незамеченным. Он очень долго, целых двадцать, а может быть, и тридцать дней, прожил в заплесневелом мраке и духоте чердака, и, когда сегодня утром вышел в первый раз на волю, солнце поманило его на берег. И столь сильна была власть этого февральского утра, что он даже не сожалел о необходимости сменить квартиру в самый канун отъезда. Друг его, товарищ по гимназии, у которого он скрывался, потерял покой в последние дни: отец, мол, начал что-то подозревать, поблизости вертятся сомнительные личности. Вчера вечером, избегая глядеть ему в глаза, он прямо заявил, что не может больше держать его у себя, и юноша понял, что страх у друга взял верх над совестью. А страх — плохой советчик. Да и так его одноклассник уже сделал для него больше, чем многие решаются делать в это страшное время.