Читать «Том 8. Рассказы» онлайн - страница 268

Александр Романович Беляев

С дней юности его любимый цвет – голубой. И с дней юности чувство юмора никогда не покидает его.

Никогда и никто не слышал, чтобы он пожаловался на свою болезнь. Мало того, когда кто-нибудь приходит к Беляеву, из его комнаты доносятся взрывы хохота: писатель умеет смешить и смеяться.

Устраивая домашние банкеты с друзьями, он пьет за компанию… из наперстка. Что делать? Больше нельзя. Когда он был широкоплечим лицеистом, он умел выпить и любил подонжуанствовать, любил бродяжничать, мистифицировать знакомых и – просто жить.

И сейчас он любит жить. Ему нравятся и толчея в трамваях, и базары, и книжные развалы, шум цирка и тишина Пулковской обсерватории.

Он любит и суету, и бестолковщину, и мудрость жизни, этот старик с неизменившимися темно-карими глазами.

В 1940 году Беляеву делают операцию почек. Писатель настолько хладнокровен, настолько его как писателя интересует процесс операции, что по его просьбе и с разрешения хирурга сестра держит зеркало, чтобы Александр Романович мог видеть всю операцию сам.

Вот каким рисует писателя в предпоследний год его жизни человек, сотрудничавший вместе с ним в газете «Большевистский листок»:

«Скромно обставлен кабинет. Полупоходная койка. По стенам – картины с фантастическими изображениями. Мерно гудит ламповый приемник. Настольный телефон и книги… книги- книги…

Ими завалены стол, этажерка, шкаф и до потолка вся соседняя комната – библиотека. На койке лежит человек с высоким лбом, лохматыми черными бровями, из-под которых смотрят ясные, проницательные глаза…»

Вот самая последняя заметка Александра Беляева, напечатанная в «Большевистском листке» 26 июня 1941 года: «Труд создает, война разрушает. Нам навязали войну-разрушительницу. Что ж? Будем разрушать разрушителей. Наша армия докажет врагу, что рабочие и крестьяне, из которых она состоит, умеют не только строить заводы и фабрики, но и разрушать „фабрики войны“».

Через несколько месяцев в Пушкин вошли немцы. Автором «Властелина мира» и «Светопреставления» заинтересовывается гестапо. Исчезает папка с документами. Немцы роются в книгах и бумагах Беляева.

Маргарита Константиновна по вечерам перетаскивает в темный чулан соседней, оставленной жильцами квартиры все сокровища мужа: его рукописи, романы, которые должны увидеть свет.

Александр Романович заболевает. Он уже больше не встает. 6 января 1942 года Беляева не стало.

* * *

Как-то, гуляя под Москвой в Быкове, писатель сказал жене: «Знаешь, когда-нибудь и моим именем назовут какой-нибудь тупичок».

Прошло много лет. Нет пока ни площади, ни улицы, ни даже тупичка его имени.

Но мы верим, что когда-нибудь на стрелке Васильевского острова будет стоять памятник этому замечательному человеку и фантасту. И у гранитного подножия, положив крест-накрест перепончатые кисти рук, задумавшись, как роденовский мыслитель, будет сидеть Ихтиандр, а в каменных облаках ваятель сделает легкий абрис улетающей ракеты.

И, отлитый в бронзе, мудрый старик с крупным носом и высоким лбом, один из немногих умеющих вглядываться в Будущее, будет хитро поглядывать на переливающийся солнечной чешуей Финский залив.