Читать «Виток истории» онлайн

Они стояли у входа в огромное полупрозрачное здание, отдаленно напоминающее аэровокзал конца XX века.

— Мы столько раз представляли, как он сделает первые шаги… — проговорил старик. Он был сухощавым, подтянутым, стройным. Возраст выдавали только шея и почти совсем седые волосы.

— А теперь увидим, как Сын это сделает, и… перестанем представлять, — отозвался щуплый юноша-математик с птичьим профилем и насмешливым взглядом.

Широкоплечий, массивный, будто вытесанный из скалы мужчина повернул к нему голову:

— Так и не придумали, как его назвать?

Юноша кивнул на старика:

— Это прежде всего его Сын. Пусть он и даст ему имя.

Старик отрицательно покачал головой, и белая прядь волос упала на крутой лоб, разделив его на две половины.

— Расскажи еще раз о его руках и топодюзах. Ты это умеешь… О глазах, которые будут видеть то, что скрыто от нас, — с неожиданной нежностью попросил мужчина.

— А можешь сообщить, как он поступит в том или ином случае? — спросил юноша, и в его словах был иронический намек. — Создатель это обязан знать. Своего рода техника безопасности.

Мужчина осуждающе покачал головой, а старик даже не повернулся. Он не отрывал взгляда от дверей.

Так и не убрав прядь волос со лба, он включил аппарат, висящий на груди. Теперь старика видели и слышали все люди Земли и те, что поселились на Марсе и Венере, на искусственных спутниках. Он проговорил в раструб аппарата хрипловатым, чуть прерывистым голосом:

— Сейчас вы увидите первое искусственное разумное существо, созданное в Объединенном научном центре. Мы условно назвали его Сыном, так как пока не придумали другого названия.

Некоторые сидящие у экранов вспомнили, что единственный сын старика погиб в первой экспедиции к земному ядру.

Дверь распахнулась. Из нее показался трехметровый богатырь. Его лицо нельзя было назвать ни красивым, ни прекрасным: в словарях Земли не было пока слов, чтобы передать эту красоту. Лучшие художники и скульпторы планеты создавали проект его облика, который биологам надлежало воплотить в искусственной неувядающей плоти.

Богатырь остановился перед тремя людьми — тремя из миллионов своих создателей. Они смотрели на него неотрывно.

Старик, словно бросая вызов природе, думал: «Ты обрекла меня на смерть, но я сумел создать Сына бессмертным». В его глазах блеснуло воспоминание, которое он всегда носил с собой как амулет.

Прищурясь, мысленно рассматривая себя в воображаемом зеркале, юноша-математик размышлял:

«Эта тонкая шея, кривой нос и бескровные губы — подарок мне в день рождения от Ее Величества Природы. Она поскупилась на силу и на здоровье, решив, что потрудилась для меня предостаточно. Но могла ли она предвидеть, что я буду участвовать в создании Сына? Моя слабость и его мощь — это, пожалуй, самый большой парадокс из всех известных мне».

Мужчина супил густые брови, стоял неподвижно, еще больше напоминая каменное изваяние. И тяжелые, как камни, мысли ворочались в его голове: «Правильно ли мы поступили, вложив в его память все сведения об истории человечества? О войнах, о грабежах и порабощениях… Впрочем, разве нам оставалось что-нибудь другое? Вот мы создадим его собратьев. Они должны знать об ошибках людей, чтобы их не повторять. Никогда и ни при каких обстоятельствах. Но, зная все это, как они отнесутся к нам? Как будут думать о нас? Если бы запрограммировать в них любовь к человеку… Жаль, что это невозможно. Сын и его собратья будут бороздить космос, заселять планеты. Необходимо дать им во всем право свободного выбора. И вот к чему это привело. Мы знаем больше, чем любой отец, схему организма Сына, но не знаем, что он о нас думает».