Читать «Перекличка» онлайн - страница 132

— И что потом?

— Если повезет, умру в дороге. Или же, если хоть чуть повезет, умру на виселице.

— А если совсем не повезет?

— Тогда меня ждет остров.

— Какой остров?

— Роббенэйланд. Живешь с кандалами на ногах. И разбиваешь камни, пока не помрешь.

— Но это все-таки лучше, чем виселица. Тебе сохранят жизнь.

— Какая же это жизнь? Это цепи. И все время пялишься на горы за морем. Неужели ты не понимаешь? Вроде того, как было с той рабыней, до самой смерти прикованной к скале. Ты привязан к этому острову, навсегда закован в цепи, а своим внутренним взором по-прежнему видишь тех людей с Великой реки. Свободных людей с их собственными землями и скотом. Разве такое не хуже смерти?

— Но ты сам говорил, что хозяева сожгли хижины и вытоптали поля. Так к чему им было убегать?

— Неважно. Зато они свободны.

Всю ночь его голос звучит из темноты. Порой он ненадолго замолкает, и тогда я впадаю в дремоту, но, когда просыпаюсь, слышу, что он снова говорит.

— Тебе надо немного поспать, — советую я.

— Может, сегодня я в последний раз говорю с живым человеком, — отвечает он. — Ты слушаешь меня? На том острове говорить запрещают. А пока я еще могу разговаривать.

— Я не знаю, что тебе сказать.

— Ничего и не надо. Просто слушай. Только не засыпай. Говорить буду я.

Потом он начинает бредить. Уже невозможно уследить за его мыслями. То что-то о детстве, то о какой-то женщине, а потом о другой, то о хозяине и хозяйке, то о людях за Великой рекой — все вперемешку. Затем какие-то долгие запутанные указания. Скажи это Сине. Не забудь про Томаса. А если Катрина спросит тебя…

— А кто эта Катрина?

Он вроде бы и не слышит меня.

— Откуда ты родом? С какой фермы? Куда послать весть о тебе?

— Не разговаривай, — обрывает он. — Просто слушай.

Речь его становится все более и более путаной, стоны звучат все глубже и тяжелее. Лязг цепей переходит в нескончаемое дребезжанье, и я понимаю, что его знобит от холода. Но как только я пытаюсь вставить хоть слово, он обрывает меня и говорит сам, снова и снова. Время от времени я приподнимаюсь на носки и выглядываю наружу через зарешеченное окно. Виден крошечный ломтик неба. Звезда. Как в те ночи, когда старый баас навещал Маму Розу, а мне приходилось спать под открытым небом. Только сейчас я в тесной камере, и воздух тут зловонный. А человек этот говорит и говорит. И не замечает, когда я проваливаюсь в сон и дурные видения одолевают меня. Лев нападает на меня, а мне не шевельнуться, потому что я прикован цепями к скале. Женщина предлагает мне воду. «Я беспокоюсь о тебе», — говорит она. Но я-то знаю, что все это зря — стервятники уже кружат надо мной. И люди, такие, как я, только они — свободные. Вдруг снова рычит лев, и я просыпаюсь под низкий рокот голоса мужчины в Цепях. Голос все звучит, прерываясь лишь странными судорожными рыданиями, до самого рассвета, когда за окном начинают щебетать ласточки, вылетающие из гнезда и возвращающиеся обратно: тогда наконец и мой незнакомец, вздыхая и что-то бормоча, погружается в забытье.

Яркий солнечный свет уже льет в окно, когда они приходят за мной — приехал Николас. Вместе с ним мы входим в уже знакомую мне большую комнату с высоким потолком, но ланддроста сейчас в ней нет, один лишь его помощник.