Читать «Записки натуралиста» онлайн - страница 11

Студенты сожалели об уходе А. М. Никольского, но с интересом ожидали перемен, тем более что руководство кафедры зоологии за последние годы не очень активно вовлекало студентов в самостоятельную работу.

В этом отношении совершенно другую картину представляла кафедра ботаники. Здесь профессором был Владимир Митрофанович Арнольди, человек особого склада, все действия которого буквально пронизывала глубокая и искренняя патетичность. Чувствовалось, что университет и ботаника для Арнольди не «служба», а «служение». Это впечатление усиливалось и манерой его речи: несколько поспешной, с небольшим заиканием и пришепетыванием. На лекциях с одинаковым увлечением он говорил и о формах листьев, и о проблемах эволюции. Арнольди являлся популярным общественным деятелем, одним из создателей Высших женских курсов и первой гимназии с совместным обучением. Ботанический институт, как мы называли эту кафедру, и ботанический сад всегда заполняли студенты, получавшие ответственные научные задания, преимущественно в области альгологии — изучения водорослей. Мы, новички, еще застали здесь старших студентов, уже ставших специалистами: А. А. Коршикова, быстро снискавшего себе европейскую известность тончайшими исследованиями хламидомонад, Д. О. Свиренко, занимавшегося евгленовыми водорослями, Я. В. Ролла — плодовитого исследователя десмидиевых, Т. Д. Страхова, изучавшего низшие грибы.

Занимался здесь и мой старый знакомый — А. Ф. Ткачев. За годы, что мы с ним не виделись, он побывал на нескольких факультетах, жил за границей среди русских эмигрантов, а теперь решил всерьез вернуться к ботанике. Он совершенно не изменился ни по внешности — спокойный голубоглазый блондин, ни по характеру — энтузиаст и искатель, но что в нем появилось — это политическая определенность. Ткачев стал большевиком, а не просто социал-демократом, каким я его знал раньше. Это и определило его будущую судьбу как крупного партийного деятеля и одного из первых наркомов труда Украины. Но сейчас он был охвачен жаждой исследовательской работы и стремлением настроить каждого на этот лад. На десять лет старше почти всех первокурсников, он не позволял нам называть его Александром Федоровичем, а требовал такого же обращения, как ко всем студентам.

Были у нас и другие «великовозрастные» студенты, например Яков Фомич Лепченко, пришедший в университет с изрядным стажем учительства на селе и работы бухгалтером в крупном имении. «Фомич» вскоре стал центром группы студентов-украинцев, прекрасно знавших украинский язык и ратовавших за возрождение национальной культуры и государственности. Заметно выделялась группа учащихся-барчуков, державшихся в стороне от основной массы студентов. В значительной части это были сыновья помещиков, для которых общебиологическое образование могло пригодиться в ведении сельского хозяйства и в то же время обеспечивало известный вес в обществе. К моему удивлению, среди однокурсников оказалась и группа «предпринимателей», уже в то время затевавших различные выгодные дела. Как-то В. М. Арнольди спросил одного из таких студентов, почему он не бывает ни на лекциях, ни на занятиях. Тот, не моргнув, ответил: «А что это мне даст?»