Читать «Ради Елены» онлайн - страница 243
Элизабет Джордж
Мать сидела в гостиной в потрепанном кресле своего мужа, ее затылок покоился в засаленной вмятине, продавленной отцом за долгие годы. Телевизор громко орал, чтобы глуховатая миссис Густафсон могла его слышать. Шел фильм с Хамфри Богартом и Лорен Бэколл, как раз тот момент, где Бэколл произносит знаменитую фразу о свисте. Барбара видела этот фильм уже раз десять и теперь выключила как раз в тот момент, когда Бэколл, танцуя, идет к Богарту через всю комнату. Барбара обожала эту сцену. Ей нравилось, что неведомое пока будущее так много обещает.
— С ней все в порядке, Барби, — беспокойно сказала миссис Густафсон, стоя у двери, ты сама видишь.
Миссис Хейверс прижалась к одной ручке кресла. Ее рот был открыт. В руках она мяла край юбки, которую задрала выше колен. Вокруг одуряющее пахло испражнениями.
— Мам? — окликнула Барбара.
Вместо ответа мама промычала четыре ноты, словно собиралась спеть.
— Видишь, какой спокойной и милой она может быть? Настоящее золотко твоя мама, только если захочет.
На полу в нескольких сантиметрах от материнских ног свернулся шланг от пылесоса.
— Что здесь делает это? — спросила Барбара.
— Послушай, Барби, он в самом деле помогает… Внутри у Барбары что-то оборвалось, словно под сильным напором стоячей воды не выдержала и лопнула плотина.
— Неужели вы не заметили, что она напачкала? — обратилась Барбара к миссис Густафсон. Поразительно, что ей удается говорить таким спокойным тоном.
— Напачкала? — побелела миссис Густафсон. — Ты что-то путаешь, Барби. Я два раза ее спросила. Она не хотела в туалет.
— А вы запах не чувствуете? Неужели вы ее не проверяли? Вы оставили ее одну?
Губы миссис Густафсон дрогнули в нерешительной улыбке.
— Барби, ты, наверное, немного расстроилась. Но если бы ты пожила с ней немножко…
— Я жила с ней много лет. Я всю свою жизнь с ней прожила.
— Я хотела сказать…
— Спасибо, миссис Густафсон. Вы мне больше не понадобитесь.
— Что, я…
Миссис Густафсон прижала к груди руку, где-то в районе сердца.
— И это после всего, что я сделала.
— Именно, — ответила Барбара.
Под брюки забирался холод, и Барбара зябко поежилась на ступеньке у черного входа, пытаясь забыть представшее ее глазам зрелище. Барбара искупала мать, жалость пронзила ее, когда она увидела ее дряблое тело. Потом Барбара уложила мать в кровать, подоткнула одеяло и выключила свет. За все это время мать не сказала ни слова. Она походила скорее на мертвую, чем на живую.
Иногда правильные решения совпадают с объективной необходимостью, говорил Линли. И в этом есть доля истины. Барбара с самого начала знала, как нужно правильно поступить, как наилучшим образом позаботиться о матери. Барбара всего лишь боялась прослыть черствой и равнодушной дочерью в мире — мире, который, как она уже успела убедиться, сам равнодушен и черств, поэтому и барахталась в своем страхе в ожидании подсказки, указания, разрешения, которые ей все равно бы никто не дал. И решение это подспудно бродило в ней. Она только никак не могла понять, что жило оно рядом с боязнью, что ее осудят.