Читать «Ночная диверсия» онлайн - страница 60

Фон Говивиан достаточно хорошо изучил его, чтобы с первого взгляда понять — опять неудача.

— Герр оберст, хозяйка парикмахерской Эльза Штрекке на третий день после вашего отъезда выехала к мужу и больше не возвращалась. После ее отъезда взяла расчет и исчезла из города вместе с матерью мастер Елена Сазонова.

— Так вот зачем она приглашала меня в день операции на ужин. Проверить! Уточнить, сработал ли механизм, запущенный коммунистами! А я, старый болван, рассыпался перед ней в любезностях, извинения просил, в свою неотразимость поверил. Идиот! Осел!»

Конечно, всю эту самообличительную тираду оберст фон Говивиан вынужден был произнести только для самого себя, а вслух лишь коротко приказал:

— Срочно пошлите радиограмму в управление. Уточните местонахождение майора Штрекке и его жены.

Ответ пришел быстро. Майор Штрекке два часа назад во главе крупной диверсионной группы направлен самолетом для заброски в глубокий тыл к русским.

— Проклятье! — И оберст в ярости швырнул тяжелое пресс-папье в огромное, в полстены, зеркало.

Адъютант, утратив свою обычную беспристрастность манекена, бросился собирать осколки.

— Куда? Осел! Срочно радиограмму в управление. Штрекке — враг!

…А в это время, когда оберст фон Говивиан бесновался в своем кабинете, за несколько десятков километров от города, в лесу, в землянке командира партизанского отряда, продолжалось заседание трибунала.

За грубо сколоченным столом сидели*. Худой, Самойленко и еще трое партизан.

— Скажите, подсудимый, где вы условились встретиться с остальными участниками побега?

— Я вам уже отвечал на этот вопрос. Мы разошлись в разные стороны, в расчете, что поодиночке легче добираться. О встрече мы не договаривались.

— Когда вы разошлись?

— Точно не скажу, это было перед самым рассветом.

— Когда была организована связь с оберстом Гови-вианом? Как вы передали ему оперативный план операции? Ведь мы вам сообщили время нападения на комендатуру, вокзал и прочие объекты, а также силы, которыми будет оно осуществлено.

— Никакого оберста я не знаю. Я человек новый в городе, и вам всего удобней свалить вину на меня за провал операции.

— А откуда вы знаете, что она провалилась? Отвечайте, подсудимый!

Он молчал, чувствуя, что допустил промах.

— Хорошо. Вернемся еще раз к некоторым деталям вашей биографии. Где вас ранили?

— У Новоград-Волынского.

А точнее?

В районе деревни Несолонь.

— Еще один вопрос. Когда вы видели в последний раз свою дочь?

— В мае 1941 года. Она приезжала ко мне в Днепропетровск.

— Опишите ее внешность.

«Рубан» довольно подробно описал внешний вид Ольги.

— Довольно! Вы лжете! Вы присвоили чужое имя.

— Как вы смеете?

— Смею! Введите свидетельницу.

Предатель побледнел, напряженно посматривая на дверь… В землянку вошла Ольга.

— Я — дочь Семена Алексеевича Рубана. Этот негодяй присвоил имя моего отца, чтобы…

Раздался дикий вопль. Провокатор рванулся вперед, но сильный удар в челюсть свалил его на пол.

Заседание продолжалось.

— Итак, подсудимый, ваша фамилия, имя, отчество?

— Сорокин Павел Васильевич.

— Что это за браслет? — едва сдерживая негодование, спросил Андрей Михайлович, — когда вы его приобрели?