Читать «Тысяча и одна ночь отделения скорой помощи» онлайн - страница 5

– Он проходит стажировку в Исландии. В самом крупном медицинском комплексе страны. Акушерство и гинекология. Это же надо, в Исландии… Можно подумать, у нас никто не рожает! – Она указала на телевизор и швырнула пульт на кровать. – К тому же там проснулся этот вулкан с непроизносимым названием. Выбрасывает такие облака дыма, что самолеты не поднимаются в воздух. Это же смешно!

Я слушал, как она ворчит. Пятьдесят с хвостиком, зеленые глаза, вздернутый нос, четко очерченный рот, большой, как экран телевизора. Какой у нее цвет волос, разобрать невозможно: их почти не осталось. Прежде чем их лишиться, она была рыжей, и я прозвал ее Жар-птицей. Парик она носить не пожелала.

– Сколько времени еще продлится запрет на полеты?

– Пока гора дымится, никто не полетит.

Ей было страшно, и она этого не скрывала. А вдруг сын не успеет приехать… вдруг она не увидит его, до того как…

– Извержение вулкана – это надолго? – спросила она.

Я не Гарун Тазиев, а всего лишь интерн. Я приготовился бежать длинную дистанцию:

• на первой дорожке – взбесившийся вулкан;

• на второй дорожке – Смерть, подстегивающая своего коня;

• на третьей дорожке – интерн, мечущийся между вулканом и Смертью. Дыхание нормальное, стетоскоп и бесконечные истории – при нем. Ни султана, ни Шахерезады, только смерть, интерн и пациентка, с нетерпением ждущая сына.

Уравнение решалось просто: мне нужно с ней говорить, пока не снимут запрет на полеты и ее сын не вернется. Она станет меня слушать. Пока будет слушать, будет жить.

Я прикинул, что дыхания должно хватить на весь забег.

Итак, будем рассказывать.

Пока кратер не перестанет бурлить, пока на дорогах – на земле и в воздухе – не восстановится движение.

Будем рассказывать, рассказывать.

Продлим ее жизнь, рассказывая о жизни других.

Тех, кто слег, и тех, кто их ставит на ноги.

10 часов,

бокс 4, внизу

Я спустился вниз: к нам поступил юный Рафаэль, пятнадцать лет: бессмысленный взгляд, слюна капает с уголков губ, длинная струйка желчи стекает на правый ботинок, голова не держится, падает то вправо, то влево. Полицейские нашли его на улице и доставили к нам. Рафаэль злился на весь мир, но всему миру было на это плевать. Даже родителям парня: “Мы на работе. Пусть протрезвится, достал своими выходками”.

Всем знаком слоган на рекламном плакате, призывающем не пить за рулем: “Ты видел себя пьяным?”

Поверьте мне, нет более пафосно-смешного зрелища, чем пьяный в стельку подросток:

– Вот тебя, ТЕБЯ… я люблю! Ты мне нравишься, вот ТЫ – да! Потому что ты другой, не то что Кевин и мадам Пи, наша математичка… Да, ТЕБЯ я люблю…

– Ну ладно, ладно… Лучше б тебя стошнило, сразу полегчает…

Я похлопал его по плечу, надеясь, что это скоро случится.

И тут появилась шеф Покахонтас.

Откуда взялось это прозвище? Она индианка сиу. Ужасно умная.

Маленькая женщина с темными волосами, угловатая и крепкая. Из-за страсти к альпинизму лицо у нее всегда было обветрено. Она обожала горы: там всегда рядом смерть, которой можно бросить вызов. Горные походы сделали ее тело твердым как камень. Колени и локти стали прочными и острыми, как необработанные алмазы. Эта женщина не боялась более сильного противника. Вела себя взвешенно и разумно, не надеясь на авось, особенно когда речь шла о жизни пациентов.