Читать «Желание и чернокожий массажист. Пьесы и рассказы» онлайн - страница 4

А рядом с набережной — «Вьё Карре», Французский квартал, жемчужина Нового Орлеана. Его построили еще в 1718 году французские переселенцы, но через семьдесят лет случился пожар, квартал почти весь сгорел, а город в это время был уже в руках у испанцев, вот они и перестроили квартал в своем стиле. Сегодня «Вьё Карре» — это выкрашенные в неяркие тона двух-, трехэтажные домики, главное украшение которых — увитые зеленью высокие ажурные балконы, нависающие над прямыми и довольно узкими улицами. Садиков, как в Зеленом районе, нет; вместо них «патио» — внутренние дворики с неизменными фонтанчиками. Современный Французский квартал зовут «золотым гетто»; это настоящая творческая мекка, куда стекаются музыканты, художники, писатели. Здесь родился и жил король джаза Луи Армстронг, пел король рок-н-ролла Элвис Пресли, творили классики литературы Марк Твен, Шервуд Андерсон, Уильям Фолкнер. Колоритны и оригинальны улицы «Вьё Карре»: элегантная и респектабельная Ройял-стрит, пахнущая рекой и рынком Дейкетер-стрит, шумная и порочная Бербон-стрит, самая известная улица Нового Орлеана.

«Творчески мыслящие американцы полагают, что этот город необычайно своеобразен и не имеет ничего общего с реальной американской действительностью… Уильямс пытается обрести единство и с самим романтическим кварталом, и с призраками — его обитателями». (Статья Т. Ричардсона «Город дня и город ночи: Новый Орлеан и экзотическая нереальность».)

А вот как обрисовывает Французский квартал сам Уильямс:

«…небо проглядывает такой несказанной, почти бирюзовой голубизной, от которой на сцену словно входит поэзия, кротко унимающая все то пропащее, порченое, что чувствуется во всей атмосфере здешнего житья. Кажется, так и слышишь, как тепло дышит бурая река за береговыми пакгаузами, приторно благоухающими кофе и бананами. И всему здесь под настроение игра черных музыкантов в баре за углом. Да и куда ни кинь, в этой части Нью-Орлеана вечно где-то рядом, рукой подать, — за первым же поворотом, в соседнем ли доме — какое-нибудь разбитое пианино отчаянно заходится от головокружительных пассажей беглых коричневых пальцев. В отчаянности этой игры — этого «синего пианино» — бродит самый хмель здешней жизни». (Из пьесы «Трамвай «Желание».)

Тулуз-стрит, дом № 722. Двухэтажный розовый дом с голубыми ставнями и белым балконом. Мемориальная доска, не имеющая, впрочем, к Уильямсу никакого отношения. Но именно в этом доме происходят события его ранней одноактной пьесы «Королева насекомых» (1941), новеллы «Ангел в алькове» (1943) и, наконец, поздней драмы «Вьё Карре». В ремарках к ней Уильямс пишет:

«Вначале мы слышим эти странные, приглушенные уличные звуки — тяжелый снег как бы благословляет город; уличное движение замедлено, огни притушены. Сцена постепенно освещается и возникает атмосфера «мира вне мира»».