Читать «Геворг Марзпетуни» онлайн - страница 90
Григор Тер-Ованисян
— Ему, следовательно, известно мое местопребывание?
— Да, святейший владыка.
Католикос помертвел от ужаса.
— Если я не уеду отсюда, он не сегодня-завтра пошлет за мной своих воинов, — сказал он, обращаясь к епископу.
Епископ молчал.
— Каково твое мнение, святой брат? — спросил католикос.
— Он пошлет войско и после твоего ухода.
— Да, но тогда он не сможет задержать меня.
Тогда он истребит все духовенство Айриванка, — медленно произнес епископ.
Католикос понял значение этих слов и замолчал.
— Но ведь ты, владыка, минуту тому назад сказал, что востикан не смог бы занять Сюника, если б не пленил сюнийских князей, — заговорил католикос после недолгого молчания.
— Да, святейший владыка, я сказал это.
— Значит, и патриаршие покои он займет лишь в том случае, если отстранит меня?
— Несомненно.
— Ну так, значит, оставаясь здесь, я предаю себя палачам Нсыра?
Епископ ничего не ответил.
Вскоре прибыл гонец из Двина, который от имени Нсыра предложил католикосу вернуться в столицу. Католикос не стал больше раздумывать. Он решил уехать в Гарни. Он послал диакона Геворга в крепость Гарни, чтобы известить царицу о своем приезде.
Диакон поторопился выполнить приказ его святейшества.
Это известие взволновало духовенство Айриванка. Многие стали роптать, не осмеливаясь, однако, открыто высказать свое недовольство, тем более что молчал и епископ Саак. Это означало, что у него нет надежды повлиять на патриарха. Намерение католикоса поощряли только те из его приближенных, которые заботились прежде всего о своей безопасности.
Вечером католикос со своими приближенными спустился в нижний монастырский храм для молитвы и прощания с братией. Местный игумен попросил католикоса отложить свой отъезд хотя бы на час, чтобы последний раз вкусить трапезу вместе с монахами.
Во время трапезы молодой монах по имени Мовсес читал, по обыкновению, священную книгу. К концу ужина он раскрыл Евангелие от Иоанна и громким голосом прочел следующее:
«Аз есмь пастырь добрый. Пастырь добрый душу свою полагает за овцы; а наемник, иже несть пастырь, ему же не суть овцы своя, видит волка грядуща и оставляет овцы и бегает: и волк расхитит их, и распудит овцы. А наемник бежит, яко наемник есть и не радит о овцех…»
Не успел монах дочитать последние слова, как католикос, побледнев, отбросил утиральник, встал с места и воскликнул:
— Боже меня упаси стать «наемником», о отцы Айриванка! Я собирался убежать от волка, верно, но не для того, чтобы предать вас в его руки, а для спасения святынь. Если же мне присвоено имя «наемника», то с этой минуты я оставляю эти святыни на волю судьбы и поручаю их вам. Я не уйду из этой обители!
Игумен, не ожидавший от молодого монаха такого смелого шага, был потрясен. Слова патриарха еще больше смутили его, и бедняга, подбежав к католикосу, упал перед ним на колени.
— Божественный владыка! — воскликнул он. — Этот монах известен своей скромностью и добродетелью, но искуситель, видно, совратил его. Прикажи сейчас же лишить его сана и изгнать из-под крова, который он оскорбил своею дерзостью.