Читать «Собрание сочинений в 6 томах. Том 2» онлайн - страница 237

Зрачки прокурора всё сужались и сужались, пока не стали маленькими и пронзительными, как два чёрных мебельных гвоздика, он даже сделал какое-то резкое движение, чтоб встать, но только выпрямился в кресле и положил руку с дрожащими пальцами на подлокотник.

— Ну, точно в плохом агитационном романе, — сказал он с сухим смешком. — Нет, дорогой коллега, будьте совершенно спокойны. Хотя я и пришёл к вам частным образом, но отлично понимаю, с кем я имею дело. Да и обвинение, которое мы поддерживаем против вас, — он махнул рукой, — разве оно годится для шантажа? Нет, дело совсем в другом: эта бумага должна получить визу королевской прокуратуры, а для меня не всё в ней ясно. Хотя должен сразу же сказать: вся эта история с исчезновением рукописи и появлением её в Москве очень неприятна и подозрительна.

Он подождал моего ответа и, не дождавшись его, продолжал всё громче и воодушевленнее:

— Да, и подозрительна и неприятна. Ну-с, просмотрел я и труд вашего батюшки. Нам его перевели. Конечно, для суждения о нём в полном объёме моего юридического образования совершенно недостаточно, но одно-то мне ясно: три министра правы! На этот раз, к сожалению, уж правы: те страницы и абзацы, которые цитирует меморандум, безусловно льют воду на коммунистическую мельницу. Это уж никак не разоблачение немецких расистов, а простой призыв к ножу. К алжирским и марокканским событиям, если вам угодно. Об этом уж никакого спора быть не может!

Он замолчал, опять ожидая моих возражений, но я лежал и слушал.

— И тут я должен согласиться с авторами меморандума, — продолжал он, раздражаясь всё больше и больше. — В этой книге с профессором происходит какая-то невероятно странная трансформация, просто какое-то спиритическое раздвоение личности. Вот читаю одну страницу, вторую, третью, страница за страницей идёт строгая научная проза: даты открытия, фамилии учёных, латинская номенклатура — и вдруг ни с того ни с сего — бац! — учёный влез на стол и заговорил языком партийного работника. Позвольте! Почему? Откуда? Как? Когда и где профессор говорил так? Мы ведь с вашим батюшкой тоже прожили бок о бок не один десяток лет, слышали его и на лекциях, и на торжественных актах, и в муниципалитете, значит, достаточно знаем его голос. Это для нас никак не человек с улицы, так откуда же нашло на него такое наваждение, мы хотим это знать!

Я лежал, закрыв глаза рукой, но то, что прокурор не сводит глаз с моего лица, мучило меня, и я, кажется, сделал непроизвольную гримасу.

— Вот я вижу, вам неприятно меня слушать, — подхватил прокурор, — вы, конечно, держитесь совсем другого мнения.

— Да нет, говорите! Говорите! — попросил я. — Я молчу потому, что мне хочется собраться с мыслями.

— Ну, так что же, собственно, ещё говорить! — солидно вздохнул прокурор. — Всякое, конечно, бывает на свете. Был Савл — стал Павел, и такой случай описан в Святом Писании, но мы-то, юристы, сухари, пошляки, смотрим на все эти метафоры совсем с другой стороны. Истина всегда проста и ясна, а здесь всё и сложно и запутано. В самом деле книга — толстая, очень учёная и — что уж тут говорить! — отлично написанная книга, на которой красуется фамилия вашего батюшки, пролетела по воздуху тысячи вёрст и вышла в свет при обстоятельствах, исключающих всякую возможность проверки её достоверности. Это первое, что я знаю о ней. Второе — ещё более для меня тёмное: эта книга вышла в стране...