Читать «Взгляд сквозь столетия» онлайн - страница 185

Культура нового времени разрушает миф, снимает все его «парадоксы» и создает тот заведомо условный, фантастический мир, который мы обычно имеем в виду, когда говорим об «утопии». «Утопия» — «место, которого нет», сказка, вымысел.

Эпоха Просвещения как будто ценит прежнюю сказку — и утопическую и фольклорную, но переосмысливает ее, приспосабливая к своему мышлению. Характерный пример: Василий Левшин — один из авторов нашего сборника и автор нескольких сборников сказок: «Русские сказки» (1780–1783 гг.); «Вечерние часы, или Древние сказки славян древлянских» (1787–1788 гг.). Именно автор, а не составитель: сказочные сюжеты приспособлены здесь к развитию романного действия.

Ближе Левшин к своему вероятному источнику в утопическом жанре: в его «Новейшем путешествии» так же, как в «Ином свете, или Государствах и империях Луны» Сирано де Бержерака (1657 г.), фантастический сюжет служит только поводом для философских построений автора, тут же подтверждаемых «на практике». Имеется сходство и в самих идеях. Правда, левшинский Нарсим мог почерпнуть свои рассуждения о множественности миров и из другого источника — знаменитый трактат Фонтенеля, посвященный этой теме, был хорошо известен в России.

Но если сравнить сочинение Левшина с другой утопией из нашего сборника, восходящей, возможно, к тому же источнику, — «Землей Безглавцев» В. Кюхельбекера, — заметной станет и разница. Кюхельбекера прежде всего привлекает древний сатирический прием, который лежит в основе «Иного света…» и организует его фантастический мир как «мир наизнанку» по отношению к земному. На Луне де Бержерака за еду и жилье расплачиваются стихами вместо денег; в «Земле Безглавцев» — палочными ударами и пощечинами; лунатики «Иного света…» ходят на четвереньках; безглавцы тоже стремятся разорвать связи с человеческой природой — лишают себя головы…

К этому же приему из арсенала «смеховой культуры» прибегает и Сенковский, когда его герой во время своего «сентиментального путешествия на гору Этну» проваливается под землю. Жители подземного мира ходят по потолку; что на земле считается ругательством — тут приветствие и т. п. После того как Барон Брамбеус «избрал себе жену навыворот, устроил хозяйство вверх дном и прижил детей опрокидью», он фантастическим образом выбрасывается обратно на поверхность земли через Везувий.

Левшин много серьезнее перечисленных авторов: только дома лунатистов из алмазов и золота напоминают о гротескном «мире наизнанку». Но и эта деталь (и некоторые другие) совершенно переосмысляется в философском контексте «путешествия Нарсимова»; контраст с земной жизнью лежит в первую очередь в сфере моральной проблематики, и «злато» нужно автору утопии, только чтобы подчеркнуть «неземную» добродетель лунатистов.

Первая русская литературная утопия — «Путешествие в землю Офирскую…» М. М. Щербатова. Это произведение содержит рассказ об идеальном Офирском государстве, или, точнее, о будущей России и о том благоденствии, которое ее ожидает, если она примет к сведению утопические рекомендации Щербатова.