Читать «Взгляд сквозь столетия» онлайн - страница 169

С 1839 года Соллогуб начинает печататься в «Отечественных записках». Рассказ «История двух калош» (1839 г.), помещенный в этом журнале, обратил на себя внимание многих читателей, заслужил одобрительные отзывы критики, в том числе и Белинского.

В 1840 году Соллогуб женится на дочери М. Ю. Виельгорского — известного поклонника искусств и мецената, музыканта-любителя, друга Пушкина. Чета Соллогубов устраивает у себя в доме литературно-художественный салон, который вскоре становится одним из самых популярных в столице. На «средах» Соллогуба бывали в числе прочих Гоголь, Некрасов, Тургенев, Достоевский.

За короткий промежуток времени Соллогуб создает около двадцати повестей и рассказов, большинство которых написано в духе гоголевской «натуральной школы». Об одном из этих произведений Белинский писал: «Лучшая повесть прошлого (т. е. 1841-го. — В. Г.) года, без всякого сомнения, «Аптекарша» графа В. А. Соллогуба. Давно мы уже не читали по-русски ничего столь прекрасного по глубоко задуманному содержанию, тонкому чувству такта, по мастерству формы, простирающейся до какой-то художественной полноты».

В 1845 году выходит отдельным изданием лучшее произведение Соллогуба — «Тарантас. Путевые впечатления», где даны острые зарисовки быта уездной Руси.

В 50-е годы писатель постепенно отходит от активной литературной деятельности, работает преимущественно над водевилями, пишет ряд статей по вопросам литературно-художественной и театральной жизни. Из художественных произведений этого периода выделяются повести «Метель» (1849 г.), «Старушка» (1850 г.), «обличительная комедия» «Чиновник» (1856 г.), широко обсуждавшаяся тогдашней критикой.

В 60-е годы Соллогуб отдается писанию воспоминаний, которые являются одним из основных мемуарных источников по истории литературно-общественной жизни России второй трети XIX века.

Тарантас

Путевые впечатления

Глава XX. Сон

Поздно вечером катился тарантас по широкой степи. Становилось темно. Наконец наступила ночь, покрыв всю окрестность мрачною завесой.

— Что это? — сказал с беспокойством Иван Васильевич. — Куда же девался Василий Иванович? Василий Иванович! Где вы? Где вы? Василий Иванович!

Василий Иванович не отвечал.

Иван Васильевич протер глаза.

— Странно, диковинное дело, — продолжал он, — мерещится мне, что ли, это в темноте, а вот так и кажется, что тарантас совсем не тарантас… а вот, право, что-то живое… Большой таракан, кажется… Так и бежит тараканом… Нет, теперь он скорее похож на птицу… Вздор, однако ж, быть не может, а что ни говори, птица, большая птица, — какая, неизвестно. Этаких огромных птиц не бывает. Да слыханное ли дело, чтоб тарантасы только притворялись экипажами, а были в самом деле птицами? Иван Васильевич, уж не с ума ли ты сходишь! Доживешь ты, брат, до этого с твоими бреднями. Тьфу! Страшно становится. Птица, решительно птица!

И в самом деле, Иван Васильевич не ошибался: тарантас действительно становился птицей. Из козел вытягивалась шея, из передних колес образовывались лапы, а задние обращались в густой широкий хвост. Из перин и подушек начали выползать перья, симметрически располагаясь крыльями, и вот огромная птица начала пошатываться со стороны на сторону, как бы имея намерение подняться на воздух.