Читать «Темперамент. Характер. Личность» онлайн - страница 10

Говоря о зависимости эмоций не только от величины и силы потребности, но и от вероятности ее удовлетворения, следует помнить, что вероятность достижения цели в огромной, подчас решающей степени зависит от действий самого субъекта, его прединформированности, от того, в какой мере он вооружен соответствующими знаниями и навыками и в какой мере он способен эти навыки реализовать. Иногда человек очень бурно переживает отрицательную эмоцию, порожденную низкой вероятностью удовлетворения имеющейся у него потребности, и вместе с тем он ничего не предпринимает для изменения сложившейся ситуации. Такие случаи убеждают, что для трансформации мотива необходим (хотя и не всегда!) некий дополнительный механизм, который принято именовать волей. По некоторым своим характеристикам волевые качества субъекта близки к тому параметру, который В. Д. Небылицын обозначил менее определенным на наш взгляд термином «активность». Сам Небылицын категорию воли не рассматривал и к ней не прибегал.

К специальному рассмотрению воли как своеобразной я парадоксальной потребности мы обратимся в дальнейшем. Здесь стоит лишь отметить ее функцию ограничителя силы влияния эмоций. Назначение эмоций — трансформация потребностей по пути наименьшего сопротивления. Эмоции автоматически указывают на все наиболее доступное и на все наименее доступное в данной ситуации применительно ко всем одновременно существующим потребностям субъекта. Поскольку сила эмоции зависит не только от силы каждой из потребностей, но и от возможности их удовлетворения, эмоция направляет человека к наиболее доступному в данных конкретных условиях. Эмоция — традиционный источник соблазнов, вплоть до ведущих к преступлению. Воля, напротив, ориентирует человека на труднодоступное, на требующее преодоления препятствий. Пока мы не касаемся вопроса о социальной ценности эмоций и воли. Ведь, как известно, развитая воля может быть отвратительно злой, а самая непосредственная, «бездумная» эмоция оказывается прекрасной: таковы бесчисленные подвиги самопожертвования.

Выше мы упоминали о том, что оценка вероятности (возможности) удовлетворения потребности происходит как вполне осознанно, так и на уровне, не получающем отражения в сознании. Иногда эмоция возникает в результате всестороннего и вполне рационального анализа ситуации — вплоть до парадоксальных случаев, когда такой анализ ведет к нежелательным последствиям. Антуан де Сент-Экзюпери пишет о летчике, потерпевшем аварию в горах: «... начиная со второго дня, больше всего уходило сил на то, чтобы не думать... положение было уж очень безнадежным, чтобы иметь мужество идти, надо было поменьше размышлять о своем положении». Однако весьма часто эмоция оказывается как бы непосредственным откликом на изменение обстановки, и работа мозга по анализу этой обстановки ускользает от сознания, — тем более, что такой анализ осуществляется чрезвычайно быстро. Канадский ученый Д. Хебб убедительно показал, что страх — это отнюдь не реакция на угрозу, но эмоциональная реакция на степень защищенности субъекта от нависшей над ним угрозы. Казалось бы, не все ли равно: опасность, от которой я защищен, перестает быть опасностью. Тем не менее стремительно развертывающаяся (хотя и неосознаваемая) оценка защищенности требует дополнительных операций, включающих и учет совершенства навыков, и время, необходимое для соответствующих действий, и степень усталости субъекта и многое другое. Быстрота подобной оценки объясняется богатством ранее накопленного опыта, высокой автоматизацией необходимых действий, детали которых давно уже перестали контролироваться сознанием. Вот почему, встретив опасность, мы как бы «сразу» чувствуем страх, поскольку подготовка и оформление этого страха осуществлены мозгом на уровне подсознания.