Читать «Неизвестный Алексеев. Неизданные произведения культового автора середины XX века (сборник)» онлайн - страница 244

– Ладно, – сказал Гоша, – будем гордиться. Вот, сынок мой взглянул на этот мир и сразу скумекал, что к чему. И рванул обратно. Долго его не было в мире, а и опять его в мире нет. И никогда его уже в мире не будет. Потому что и мира самого не будет, потому что не будет уже ни хрена. Всё путём, Михалыч, всё путём! Стремительно несёмся к катастрофе! Дух спирает! Даёшь конец света!

Гоша потёр пальцами кончик носа.

– Эх, Д., какие времена настали!

Тут он выругался так длинно и красиво, что Д. ему зааплодировал.

– Браво, Гоша! Превосходно, Гоша! Высочайший класс!

– Могу и получше, – сказал польщённый Гоша. – Это так, средненько.

Воробей-экстремист, насытившись крошками и своим могуществом, сидел уже неподвижно, втянув голову в перья. Дремал, вполне собою довольный. И вдруг откуда-то сверху к нему подлетел ещё один воробьишка, малорослый, щупленький, невзрачненький с виду. Для начала он клюнул потерявшего бдительность властелина точнёхонько в темя. Потом, расставив крылышки, он стал толкать его грудью, при этом он громко, угрожающе верещал. Ошеломлённый властитель отступал, едва пытаясь сопротивляться. Наконец, осознав бесполезность борьбы, он вспорхнул и ретировался. Поле боя осталось за малышом. Его поступком нельзя было не восхищаться. Он один выступил против тирана и, проявив удивительную силу духа, одолел его! Он один освободил воробьиный народ от узурпатора. Он один завоевал воробьям свободу!

Робкие воробышки стали осторожно подлетать к оставшимся крошкам, пока ещё не осмеливаясь их клевать. Но вот кто-то уже расхрабрился и клюнул. Вот и второй уже клюёт, и третий, и четвёртый. Вот уже вся стайка снова у скамейки. Все едят с жадностью, всем хватает. Но странно: малыш-герой, освободитель, избавитель, отважный, самоотверженный малыш вдруг растопыривает крылышки и начинает бросаться на освобождённых точно так же, как он бросался на свергнутого и посрамлённого тирана! И так же зло, так же угрожающе верещит при этом!

– Увы, мы ошиблись, – сказал Д. – Он не борец за свободу для всех, он борец за власть только для себя. Он тоже узурпатор. Он тоже деспот. Ах, Гоша, какое разочарование!

Гоша опять очень длинно выругался.

– Долой тиранию! – крикнул он потом и замахал на новоявленного тирана руками. Тот обратился в бегство.

– Соблазн власти! – сказал Д. – Против него трудно устоять. Некоторые наслаждение властью предпочитают всем остальным разновидностям удовольствий. История уже много веков мучается с подобными типами. Но они неистребимы. Имеется ведь и ещё один великий соблазн – соблазн повиновения. В рабстве, как и в смерти, есть утончённейшая сладость. Да и удобство тоже. Делай, что велят, и ни о чём не заботься. Потому-то и появляются цезари и бонапарты. Всё не так просто, брат Гоша.

– Да, Михалыч, сложностей по самые помидоры. Это я давно заметил. Но только как же это? Выходит, что все чем-то наслаждаются, всем достаётся какое-нибудь наслажденьице, никто не обойдён и все довольны? И несчастных нет совсем? Красивая уж больно картина получается!