Читать «По правилам корриды» онлайн - страница 30

— Это не может продолжаться до бесконечности, — мудро заметила жена.

— Вот именно, — пробурчал Шатохин, — что он все к маме бегает, как баба? Нужен такой…

— Как у тебя все просто! — вспыхнула жена. — У них сложные взаимоотношения.

— Вот пусть они сами в них и разбираются, нечего нам в такие тонкости соваться.

— Ну Шатохин… — Жена перестала ворчать и посмотрела на него умоляющими глазами.

— Хорошо, поговорю я с этим гавриком, если ты так хочешь, — малодушно сдался Шатохин, — завтра поговорю.

— Нет, сегодня, — заупрямилась жена, — сейчас и поезжай.

Шатохин вздохнул и поплелся в прихожую. Придется теперь крюк делать из-за этого маменькиного сыночка и время терять.

Зятева маменька и открыла дверь Шатохину. Поджала губы и сквозь зубы процедила: «Здрасьте». Особенным радушием от нее при этом не повеяло. Шатохин замешкался в дверях, вспоминая, как же ее зовут. Кажется, Нелля, а вот отчество забыл напрочь.

На его счастье, она заговорила первой. Отвела его на кухню, плотно прикрыла дверь и даже для надежности прижалась к ней спиной:

— Я так вам скажу — они не уживутся, и нечего им мучиться. Пусть расходятся, и дело с концом.

И хотя Шатохин думал точно так же, безапелляционность маменьки его покоробила.

— Может, они сами это решат? — рассудительно возразил он.

— Они ничего не могут решить, ничего! — В маменькином голосе зазвенел металл, и Шатохин подумал, что он хреновый отец, если выдал дочку за ее сыночка, а еще, очень даже не исключено, не менее хреновый муж, только тут уже ничего не исправишь, нечего даже и пробовать.

Тем не менее он предпринял еще одну попытку установить мало-мальский диалог с неприветливой маменькой:

— Ну а с ним самим хотя бы можно поговорить?

— С кем, с ним? — Маменькины глазки полыхнули недобрым огнем.

— С Максимом, — нехотя уточнил Шатохин, окончательно и бесповоротно убедившийся в том, что папаша из него — хреновее некуда.

— А его нет дома.

Конечно же, она соврала, но у Шатохина не было против нее оружия, не за ордером же к прокурору ехать, чтобы получить возможность сказать несколько ласковых слов дорогому зятьку.

— Тогда извините, — буркнул Шатохин.

Маменька отклеилась от кухонной двери и проводила его в прихожую, чтобы, не дай бог, ненароком не завернул по дороге еще куда-нибудь, куда не надо. А ему не до того было, потому что до смерти хотелось поскорее хватить свежего воздуху.

«Сегодня же позвоню Катьке и скажу, чтобы завязывала с этим недоноском, — мысленно пообещал он себе, — нет, лучше заеду вечерком. — Нащупал лежащий в кармане пиджака адрес девушки с репродукции и залился краской. — Нет, так нельзя, к Катьке нужно ехать прямо сейчас, иначе жена голову снимет».

Впрочем, не это главное. Главное — то острое чувство стыда, которое он испытал, общаясь с несговорчивой маменькой. Стыда за Катьку. С ней свекровушка небось тоже не церемонилась, а она терпела. Из-за чего? Вернее, из-за кого? Из-за этого недоросля, пришитого к маминой юбке? А ведь он, Шатохин, еще до дочкиной свадьбы понял, что к чему, понял, что ничего у них не получится. Но даже не попытался дочку вразумить, памятуя о том, что в ее возрасте учатся исключительно на собственных ошибках. Подумал: а, разбегутся через некоторое время, как и прочие, не они первые, не они последние.