Читать «Бешеная акула» онлайн - страница 18

С ним Захарову сегодня пришлось работать на одном баркасе.

— Сразимся, что ль?

— Идет.

Якубенко засучил по локти свои пудовые рыжие руки, сплошь покрытые татуировкой, и выдвинул на стол шашечную доску.

Захаров еще у балтийцев видел немало замысловатых татуировок. И все же один рисунок на руке Якубенко его удивил.

— Что это у тебя наколото?

— А разве сам не видишь?

Захаров еще раз всмотрелся в этот неясный синий рисунок, изображавший не то зверя, не то павлина.

— Не знаю, — сознался Захаров.

— Эх ты, чубук от трубки, да ведь это морская лисица, — объяснил Якубенко.

— Морская?

Захаров заволновался. Он знал обыкновенных пушистых лесных лисичек. Еще мальчишкой он промышлял с отцом-охотником в тайге.

— Да разве морские бывают?

— Отчего ж им не бывать, конечно, бывают, — усмехнулся Якубенко. — Я одну даже голыми руками поймал.

— Поймал? — воскликнул Захаров.

— Поймал.

Якубенко расправил жесткие усы и подмигнул Захарову.

— Интересуешься? Могу рассказать.

Захаров поспешно отодвинул шашечную доску, облокотился и приготовился слушать.

— Дело-то было давно, — начал Якубенко, — лет восемь назад. Стояли мы как раз, где вот сейчас стоим. Лежала там железная баржа с очень ценным грузом. Ее еще в двадцатом году врангелевцы утопили. Ну, мы ее разгрузили, а потом искали упавшие с ее палубы на грунт и засосанные песком токарные, фрезерные станки и чушки — сплав цветного металла.

Я ходил со щупом и протыкал грунт. Щуп у меня был добрый, как полагается, — железная трость с большим кольцом на ручке и насечками-ершами к концу.

Колю это я, значит, ищу чушки и вижу: на песке лежит камбала, только что-то очень большая. Поглядел еще: похожа, да не камбала. Подошел, а это — мать честная! — шип, морская лисица. Была она больше медной водолазной манишки, в общем, на всю грудь, а хвост сантиметров на сто и усыпан острыми, как бритвы, колючками.

Ткнул я ее щупом и попал в плавник. Как подпрыгнет она, подлюга, как ударит хвостом, аж ракушки взлетели. И завертелась колесом, вот-вот срубит меня. Да хорошо, успел наступить ей на хвост ботинком и держу. Ладно. Нагнулся, подсунул под нее ладонь, захватил за ерши и быстро выдернул щуп на другую сторону, лиса и скатилась к кольцу, так и поволок.

Поднимаюсь кверху, а лиса-то, холера, ерепенится, хвостом бьет по ботинкам.

Наконец на баркасе сбросил ее со щупа и поместил в корыто.

Два дня для интересу держали. Молотит хвостом, воду расплескивает, посуда для нее мала, а большей не имели. Подойти воду налить ей опасно — хвостом зарубит, хуже крокодила. Надоела она, дьявол, всем, и выбросили ее за борт. А она лежит на воде и не тонет.

— Издохла, — говорю я. А лисица шевельнулась боком, вроде проверила, не в корыте ли она, и вдруг бац хвостом, водой нас окатила и… Митькой звали.

Захаров вытер пот и вздохнул.

— А дальше?

— Что дальше?

— Не встречал?

— Не встречал, — сказал Якубенко, — а если бы и встретил, то все равно бы ее не угадал, — все морские лисицы рыжие, и та была обыкновенная, рыжая. Зато вот вчера на грунте мимо меня мелькнула, вся, как есть, черная и в белых пятнах, будто молоком обрызгана. Такую, признаться, я прежде не замечал. Редкостная лисица. Ну, да разве за всеми усмотришь.