Читать «Украина на перепутье. Записки премьер-министра» онлайн - страница 7

Она мало рассказывала о себе и своей жизни, видимо, потому, что вся ее жизнь была сплошным испытанием на прочность. Но то, что я запомнил из рассказов о ней родных, меня поражало. Калуга в начале декабря 1941 г. была оккупирована фашистами. Одна из бабушкиных знакомых пришла к ней домой и рассказала, что была в городке Медынь, где находился лагерь для военнопленных, и якобы видела там ее мужа, моего деда Павла. В то время немцы еще могли отдавать военнопленных в семьи, если за ними приходили родные. Бабушка пошла в Медынь. Вот подумайте, в лютые декабрьские морозы пешком пройти по оккупированной территории шестьдесят километров в одну сторону и столько же обратно. На такое способны только сильные духом люди. Знакомая бабушки ошиблась, моего деда в лагере не оказалось. Он действительно попал в окружение, но его часть с боями пробилась к своим.

Много чего выпало на долю бабушки: потеря отца и брата в Первую мировую войну, революция, разруха, голод, Великая Отечественная война. Сплошные испытания и лишения, постоянное существование на грани жизни и смерти.

Во время оккупации моя мама, еще совсем девчонка, простудила горло. Бабушке где-то удалось раздобыть молока, и она разогревала его на примусе. В этот момент в комнату вошли два немца. И один из них потянулся за кастрюлькой с молоком. Бабушка оттолкнула его и убрала кастрюлю за спину. Немец, а это был офицер, страшно разозлился и приказал своему солдату расстрелять женщину. Как потом бабушка рассказывала, солдат (он оказался австрийцем, немного говорившим по-русски) вывел ее во двор на зимний холод в одном платье и сказал: «Матка, беги, я не буду стрелять в тебя». Бабушка убежала к каким-то своим знакомым, а солдат выстрелил несколько раз в воздух.

Вот такой закаленный жизнью человек воспитывал меня, приучая, прежде всего, к умению переносить трудные испытания. Не получившая образования сама, бабушка делала все, чтобы ее дети учились. Ну, а про меня и говорить не приходится. В доме создавались все условия, чтобы не мешать мне, когда я занимался. Не знаю, как бы сложилась у меня судьба, если бы не те жизненные принципы, которые были заложены в меня в детстве. Взять чужое – считалось не просто серьезной провинностью, но было абсолютно недопустимо. Помню, еще ребенком я взял на улице какую-то игрушку и с ней пришел домой. Бабушка увидела, нахмурила брови (а это для меня было самым суровым наказанием) и грозно спросила: «Где взял? Немедленно отправляйся туда, где взял, – и положи на место». Надо ли говорить, что кража была просто позором. И я не помню случая, чтобы кто-то из моих близких был в этом замешан.