Читать «Пермские чекисты (сборник)» онлайн - страница 15
Коллектив авторов
— Завтра группа бойцов завяжет бой на прежнем месте, — сказал Воробцов, — а большая часть отряда под покровом ночи должна будет выйти к селу с тыла.
И каково же было удивление красноармейцев, когда на другой день они вошли в Сепыч без единого выстрела. Мобилизованные в белую армию крестьяне сами связали и выдали зачинщиков мятежа. Белоэсеровских главарей расстреляли на месте по приговору ревтрибунала. Рядовые участники сепычевской «народной армии» были прощены Советской властью, некоторые из них записались добровольцами в Красную Армию.
Сепычевский мятеж послужил пермским большевикам хорошим уроком. Лукоянов доказывал: мало раздать землю крестьянам, отобрав ее у монастырей и мироедов-кулаков. Крестьян надо постоянно просвещать. Честно и открыто говорить о том, что происходит в стране, подробно и доходчиво отвечать на вопросы, которые их тревожат. А именно эта работа и была ослаблена в последнее время в губернии. Коммунисты, советские работники оказались непомерно перегружены практическими делами, и пропаганда в гуще масс временно как бы отошла на второй план. Особенно это чувствовалось в отдаленных западных уездах, граничивших с Вятской губернией.
Поставленные Лукояновым вопросы глубоко обсуждались в Уральском обкоме партии и исполкоме губсовдепа, в уездных комитетах партии. В провинцию выехали многие рабочие-коммунисты. Туда послали книги, газеты. Собираясь в уезды, чекисты тоже стали запасаться листовками, готовить политические беседы и выступать с ними перед крестьянами.
Восточный фронт быстро приближался к Перми. Осенью 18-го года значительная часть губернии стала ареной ожесточенных боев. Еще весной во главе полка уехал под Оренбург Решетников. Главным политическим комиссаром 3-й армии Восточного фронта шел по дорогам войны Толмачев — «товарищ Никто». Уходили на фронт отряды чекистов. Они бросались в самое пекло, дрались до последнего патрона...
На одном из пустынных лесных полустанков в штабной вагон бронепоезда трое внесли на руках четвертого, худого и беспомощного, в кожанке и с маузером на ремне. Лицо его было бледным, на губах капельки крови.
Николай Толмачев наклонился к почти безжизненному лицу и от удивления воскликнул:
— Товарищ Марат!
Человек с забинтованной головой ответил вполголоса, но ясно и четко:
— Товарищ Никто! Ты же знаешь, что я назвал себя Маратовым.
Дальше Толмачев слов не расслышал. Их заглушил залп бронепоезда. Могучее эхо неслось по горам и лесам и долго не утихало. Но губы Лукоянова упрямо шептали:
— Теперь я знаю... Знаю девятый вал революции!
— Да, да, — отвечал Толмачев, — мы его одолеем, мы — матросы великого корабля, которому плыть и плыть.
Н. ПАЗДНИКОВ
В нердвинских лесах
Весной 1927 года инкассатор спиртозавода Хайн поехал по делам службы в Нердвинский район. Вернувшись оттуда, заявил, что на одной из лесных дорог его ограбили, отняли около 3000 рублей собранной выручки и имевшийся при нем револьвер...
