Читать «Владимир Высоцкий: Эпизоды творческой судьбы» онлайн - страница 179
Олег Терентьев
В царях, в королях и в чекистах.
Вы «в цвет» угадали еще в «Двух цветах»,
Недаром цветы — в «Декабристах».
Живите по сто и по сто пятьдесят,
Несите свой крест — он тяжелый.
Пусть Вам будет сорок полвека подряд:
Король оказался не голый!
* * *
Я тут подвиг совершил —
Два пожара потушил.
Про меня в газете напечатали.
И вчера ко мне припер
Вдруг японский репортер —
Обещает кучу всякой всячины:
— Мы,— говорит,— организм ваш
Изучим до йот,
И мы запишем — баш на баш —
Наследственный ваш код.
Но ни за какие иены
Я не продам свои гены,
Ни за какие хоромы
Не уступлю хромосомы!
Он мне «Сони» предлагал,
Джиу-джитсою стращал,
Диапозитивы мне прокручивал.
Думал он, пробьет мне брешь
Чайный домик, полный гейш,—
Ничего не выдумали лучшего!
Досидел до ужина —
Бросает его в пот.
— Очень,— говорит,— он нужен нам —
Наследственный ваш код!
Хоть японец желтолиц —
У него шикарный «блиц»:
Дай! Хоть фотографией порадую!
Я не дал,— а вдруг он врет?
Вот, с газеты пусть берет —
Там я схожий с ихнею микадою.
Я спросил его в упор:
— А ну,— говорю,— ответь:
Код мой нужен, репортер,
Не для забавы ведь?
Он решил, что победил,—
Сразу карты мне открыл.
Разговор пошел без накомарников:
— Код ваш нужен сей же час, —
Будем мы учить по вас
Всех японских нашенских
пожарников...
Эх, неопытный народ,
Где до наших вам!
Лучше этот самый код
Я своим отдам.
Я не отдам свои гены —
(...)
Только для нашей науки
Ноги мои и руки!)
Год 1967-й
Борис Акимов, Олег Терентьев
«С моей точки зрения, постановка фильма «Интервенция» — предприятие рискованное. Не по политическим соображениям, а по художественным. В политическом смысле все ясно, и сомнений быть не может. А стилистические задачи, которые стоят перед нами, очень сложные. «Интервенция» — это пьеса о том, как большевики-агитаторы отбирают у интервентов их армию, их солдат. Эта линия в пьесе решалась иллюстративным способом, который доминировал в нашем сценическом искусстве в годы, когда создавалась пьеса.
Сейчас такого внешнего показа событий мало. Поэтому для сценария мы взяли другую, более жизнеспособную часть пьесы: историю отношений сына банкирши Евгения Ксидиас и Саньки — девушки одесских предместий (...). Вся остальная часть пьесы используется нами как сложные, сгущенные обстоятельства, в которых центральный конфликт развивается гораздо острее, стремительнее и глубже.
Я люблю балаган, народные зрелища, условность, театральность. Мне хочется продолжать поиски в этом направлении. Поэтому в сценарии я искал условные сгущенные ходы (...). Я стремился выразить содержание не только через психологическую цепочку характеров, а через цепь аттракционов». (2)
«Я начал снимать Высоцкого в 67-м году, когда опыт его кинематографический был небольшой. Да и в театре им была сыграна [лишь] первая значительная роль (...). И, конечно, у меня были сомнения... Как же мы встретились? Я в газете «Московский комсомолец» сделал заявление о том, что буду снимать новый фильм «Интервенция». Я хотел возродить традиции, с одной стороны, русских скоморохов, а с другой — революционного театра 20-х годов. И я обратился с интервью, надеясь найти единомышленников. И действительно, такие люди стали появляться. Первым пришел Сева Абдулов». (1)
