Читать «Япония, Китай, Корея» онлайн - страница 13

Луна наполовину наша.

Бледная, стесняется там, отраженная в зеркале космоса. Ей хочется показать свою наилучшую часть, очень смело, очень красиво. И не может она ее показать…

Пара фонарей, видимых из моего (морозного?) окна, строя мне «глазки», хищно, без жалости, но с давлением вечности тлеют в черном времени ночи.

Сейчас я называю себя Чайной. А Чайна зовет себя мной.

Мы с ним прогуливаемся вдоль немыслимо/неисчислимо долгих витрин, темень которых чересчур приукрашена. Чайна одиночество любит. А в этот миг ему на шею брошен свет луны. Мурлыкающий дым перерастает в Трупный Джаггернаут, лица-колеса которого отчаянны, критичны, вязки, сумасбродны, ненавистны, неудобны, гладки, смертны, ностальгичны, ненавистны, надменны, жалки, ярки, восхитительны, любимы кем-то, ненавистны…

Десятилетия назад/десятилетия вперед – все светится во мраке: звуком, слабостью, злостью. Мы с Чайной (он думает, что будто он один; наивный) смотрим на луну, а чудовищная «колесница» ускользает в глубину. И улицы роняют именно тот свет фонарей, который им ронять предписано.

Чайна тормозит возле лавки фотоподделок. Дверь внутрь открыта. Мы заходим.

Пустота (на вроде той, когда в аптеке нет никого, а ты внезапно так смертельно болен), но полки было чем заполнить. Мрачный атлас крепдешина сливается со слабенькой подсветкой. Сотни фоток вдоль стен. И на каждой почти что-то важное: чей-то дурацкий семейный праздник, ангелы, сделанные из дерьма, женщины в пышном белом, моложавые красавцы, далее превращенные в обрюзгших идиотов, прославленные спортсмены, спрятанные сановники, веселые парни, играющие полицейских, сносные актрисы планшетных данных, девки в жилетках, маркие твитты, нацистские снайперы, повторяющиеся из прошлого, несколько жен президентов разных стран, покерные карты кверху рубашками при самой выигрышной «схеме». И что-то еще…

Ряд фотографий вызывал особый интерес. Худые кости Холокоста. Чудовищная сперма смерти. Сброс бомб из бомболюка. Истерика Гитлера. «Гриб» над Хиросимой. Улыбочка Мао Дзэдуна.

Маяк темноты владел местностью вокруг. Нас с Чайной тоже сфоткали. Кто это был? Не знаю. Ласковая ручка, тончайший женский аромат, приятно думать. Горела свечка на столе, у зеркала. Кроватный сок истек.

И фотографию убил огонь.

Дата 30 февраля на календаре никого так и не оправдала.