Читать «Грустный шут» онлайн - страница 200
Зот Корнилович Тоболкин
Поблагодарив старика за гостеприимство, Митя приказал собираться в путь.
— А чо вам? Оставайтесь. Люди вы, вижу, незлые — уживемся. Тут всего вдоволь: рыбы, птицы. Девок у нас незамужних много…
— С делом мы, дедушка! С важным государевым делом. А то бы остались. Вы за могилкой-то приглядывайте.
— Присмотрим. Первая могилка в Кулеме, — вздохнул старик и напомнил: — И вы нас не забывайте.
— Лед сойдет — ждите, — пообещал Митя, хотя не знал, как еще сложится в Тобольске. И Тима упрямится, никак не стащишь его с могилы. — Великое горе, а нам дальше идти.
Взяв у Гоньки племянника, отправился с ним на кладбище.
— Пойдем, Тима! Или забыл наш зарок?
— Мне дальше нет пути, — покачал головой Барма, прикладывая к щеке мертвый, мерзлый камень.
— Тогда и я здесь останусь, — решил Бондарь, которому жизнь в Кулеме пришлась по душе: ни попов, ни ярыг. Всем правит сход. Он же решает все вопросы. Угодьями не ограничивают: бери земли, сколь подымешь. И налогов тут нет. Правда, каждую тридцатую часть приходится отчислять общине: для вдов, для сирот, для хворых и немощных.
Таков нехитрый уклад деревеньки. Долго ль продержится он — бог весть. Но цепкие щупальца ярыг до кулеминцев пока еще не дотянулись. В лесу пристроились, а берег близко. И лед по весне тронется…
— Ежели братаны отпустят, то и я останусь, — ни на кого не глядя, сказал Матвей. Он уж присмотрел себе девку.
— И я, — не отстал от него Степша. Причину сказал другую. — Я Тиму тут одного не брошу.
— Не сметь! Не сметь! Всем в Тобольск! Всем до единого! — закричал Першин, боясь, что беглецы уйдут из-под самого носа.
— Клещ быку велеть может ли? — рявкнул Бондарь, отшвыривая поручика. — Ишь присосался к нашей шкуре!
— Братцы, вы без ножа меня режете! — вскричал в отчаянии Митя. — Собирались вместе плыть, оплечь держаться… Без вас я дальше Тобольска не уплыву. Тима, братко, как мне быть-то?
— Оплечь, говоришь? — Барма поднял голову, через силу улыбнулся. — Оплечь и будем держаться. От слова не отступим. Помните, клялись живота не щадить Отечества ради? То великая и священная клятва. Презрен, кто клятву сию нарушит! — оглядывая товарищей своих, гневно закончил Барма.
Иные подумали: «Не ты ли первый стал отступником?»
— Я первый из вас отступник, — предупреждая нарекания, признался Барма. — Судите меня. Слаб стал и забывчив.
— Разе же мы не понимаем? — вздохнул Егор, пораженный тем, что двое младших вдруг надумали остаться в Кулеме. Идет время: Матвей и Степша давно не дети. — Люди же мы…
— Так. Истинно, — загудел Бондарь, подавший пример отступничества Матвею и Степше. — На твоем месте хоть кто голову потеряет. А ты не теряй, Тима. Ты помни: с тобой мы! До последнего часа.
— Мала для нас Кулема, — поддержал его Митя. — Нам всю Россию подай! Всю, как есть, до рубежа крайнего. А тот рубеж мы сдвинем. Не силой оружия, нет, — волей да упорством!
Барма передал сына Гоньке, усадил на плечо зайца, и над кладбищем, над тихой, затерянной в снегах и лесах Кулемой зазвенела песня, сочиненная для Даши, для братьев:
