Читать «Грустный шут» онлайн - страница 169
Зот Корнилович Тоболкин
«Не дам ему плакать! Будет балагур, как тятька!» — решила она, проникнувшись горячей, но еще не материнской нежностью. А он уж закрыл блекло-голубые, в младенческой пленке глаза; пальчики, словно цветочные лепестки в безветренную погоду, успокоились и замерли.
Запеленав уснувшего сына, уложила в зыбку, стала покачивать. Скрипели ремни, корзина. Пахло мхом, углями, сырым деревом. И еще чем-то пахло, незнакомым и близким. Даша не сразу поняла — сыном!
Спит, чуть слышно посапывая, как маятник качается на ремне зыбка. А Тима молчит, вороша мягкую заячью шерстку. Лоб опустился, набрякли морщины. Из-под густых ресниц совсем не видно глаз. Закручинился, что ли? На него часто находит. То весел, то сумрачен вдруг станет. Причин смуты его Даша часто не понимает.
— Может, я в тягость тебе?
— Не о том мои мысли, — усадив ее на колени, улыбнулся Барма.
— А все другое нестрашно, — продолжая покачивать зыбку, вскинула голову Даша. Ничто прочее ее не пугало. И стужа, и неудобства в пути, и разные тяготы — все, все по силам рядом с ним, а теперь и с Иванком.
— Лишил я тебя всего. Княжна ведь. Иванко мог стать княжонком. В терему жил бы, на шелках спал.
Даша шлепнула мужа по губам:
— Глупый! Зачем он нам, терем? Зачем шелка без тебя? Все, что надо, имеем. Вон даже остров — наш. Не поскупись, еще один подари.
— Не поскуплюсь! Подарю! Все острова безымянные ваши будут! — вскричал Барма, вновь оживая.
Вот женщина! Вот душа русская! Другая нытьем бы извела. Даша все переносит с улыбкой.
— Даня, сказка моя! Возьми жизнь, всю, до капельки! Выпей!
— Выпью, — Даша соскользнула с колен, сунула в дверную петлю кочергу, но спохватилась: — Нельзя ведь, Тима! Токо что родила.
— Успеем, женушка! Время-то наше! — целуя ее, бормотал Барма.
— Все наше, без остаточка? Никому не отдашь?
— Никому, — клятвенно заверил Барма.
— Другие девки у тебя были?
— Другие?! — Барма оскорбился, беззастенчиво соврал: — Никогда в жизни!
— Ни единой?
— Ни одной.
— Ну если и были, — не слишком веря ему, уступила Даша, — то все равно я всех лучше.
— Да уж точно!
— Ага! — перебила Даша, щелкнув его по лбу. — Значит, все-таки были?
— Запамятовал, — истово врал Барма, удивляясь ловкости, с которой жена его изловила. «Наперед умней буду!» — выбранил он себя.
— Пусть. То прошлое. Отныне мы у тебя: я да Иванко.
— Ты да Иванко! — отдалось эхом в Барме. — Ты да Иванко, — повторил он опять и легонько отстранил Дашу: в дверь кто-то скребся.
— Матюша вернулся, — сказал Гонька с улицы.
— Жив, значит?! — вскричал Барма, толкнув дверь ногою. — А мы его оплакивали.
9
Зелены, богаты леса здешние. А светлухинские и чище и спокойней. В этих мнится невысказанная угроза. Вот кедр, распялив дупло, гудит утробно: «Какое лихо вас сюда занесло-о?» Что ответить старому кедру?
— Поистине лихо. Не своей волей в Сибирь попали. Прости, что незваными пришли.
— Ты чо с ним как с живым? — смеется Феша.