Читать «Грустный шут» онлайн - страница 148

— Разум человеку принадлежит, — задиристо возразил итальянец. Готов был спорить с кем угодно. — Человек может направить его как пожелает.

— Что ж, пожелай, и пущай все сбудется.

С этого дня пути князя и Пинелли разошлись. Оба ушли искать себе жилище.

Трое остались на пепелище. Четвертый, бившийся в Фешином чреве, еще не подозревал о том, что сулит ему грядущее. Он просто ждал своего часа. Мать и отец нетерпеливо ждали его появления.

— Айда ко мне, сосед, — пригласил Гаврила, когда убрели квартиранты.

— А ненадолго же, Степаныч, — отозвался Пикан и, словно прощаясь, обошел пепелище. — Нам с Фешей снова мытарства выпали. Вечор был я у владыки…

23

Преосвященный грех совершил великий. Преддверием греха было назначение расстриги-попа в кладбищенскую церковь. Прослышав об этом, многие обиженные владыкой и Пиканом недоброжелатели били, челом губернатору.

Вечером поздним, когда дремала на часах кремлевская стража, владыка и правитель, предварительно сговорившись, «случайно» вышли на прогулку. Встретились у Шведских палат. Тут и побеседовали. Губернатор выразил недовольство решением владыки.

— Из Абалакского монастыря челобитная, — сказал, поддерживая за локоть преосвященного. — Ваш подопечный избил монаха.

— Не знаю того. И стало быть, того не было. Слыхал лишь, что кляузник лжив и нрава сварливого. Он будет наказан, — намекая: мол, не в свое дело лезешь, сердито огрызнулся преосвященный.

— Еще пишут, что старовер женат на татарке.

— Татарка крещеная. Греха в том не вижу, — отбивался владыка, дивясь осведомленности губернатора.

— Крещена, да у таможенника уворована, — потирая толстую грудь, в которой булькал смешок, щурился в темноте губернатор.

— Таможенник жил с ней не венчан. Пиканов в церкви Христовой венчался.

Все правильно вроде, и в каждом месте уязвимо. Сочини донос пограмотней, и владыке несдобровать. Выходит, друг-губернатор затеял разговор неспроста. Может, из-за Страшного суда обозлился?

— Колодец больно у вас глубок. А как в нем водица? — ехидненько пытал он, прослышав, что вода в колодце пропала.

— Водица вкусна, свежа. Утре пришлю бочку на пробу, — обещал владыка. Скрывал, что водицы нет. Медведь, которого обучили, ворот впустую крутит.

«Погоди, Моисея высекут — из скалы родник забьет!» — усмехнулся владыка, предвкушая, как удивит губернатора очередной своей выдумкой. Любил удивлять. И удивлял часто.

— Старовера своего уберите. Обиды на него многие. — Губернатор остановился, махнул ручкой в сторону далеких Уральских гор. Там, за рекою, верст за триста, начиналась Европа. — Как бы туда не донеслось.

— Уберу, — уступил владыка и приказал позвать к себе Пикана.

— Бить тебя стану, — предупредил сразу же. — Этим вот посохом. Гневаться не смей!

— Когда бьют, и я бить должен. О том упреждал, — угрюмо насупился Пикап.

— Эй, Феодосий! — позвал владыка монаха, который писал донос. Пикан узнал в нем буяна, дравшегося на площади с медведем. При виде Пикана монах оробел, попятился. От него дурно запахло.

— Боится твоей лютости. Вон, вон! — прогнал владыка черноризника. — Я не боюсь…