Читать «Промысел Господень: Летописи крови» онлайн - страница 22

Осень сознания готовилась смениться суровой зимой безумия. Там, среди снега умственной слабости, терялись облики людей, которых он считал близкими ему. Черно-белый фотоальбом памяти сохранял редкие цветные снимки, на которых были запечатлены только лики жертв Шерхана. А их было много.

— Прежде назови свое полное имя, чтобы суд знал его.

Шерхана передернуло от ужаса. Если Синод дошел до того, чтобы раскрывать клановые имена, значит, дело обстоит еще хуже, чем в рассказах пресвитера Гиля. Чувствуя, как острый как бритва страх сжимает горло, Ян произнес наречение, данное ему вторыми родителями.

Какое-то время амфитеатр боролся с упавшей на него тишиной.

— Ты, — Настоятель с большими паузами повторил имя Шерхана, — обвиняешься в сокрытии Истины от Священного Синода.

Это было всеобъемлющее обвинение. Включающее в себя многое. В нем тесным клубком переплетались явное и тайное, проступки мелкие, на которые давно было принято закрывать глаза, и серьезные преступления, каждое из которых каралось сурово. И смерть в ряду наказаний была не самым страшным приговором.

— Начнем по порядку. Господин секретарь, прошу вас.

Секретарь достал из кармана пиджака пульт и активировал голографический проектор.

Год 1459 от Рождества Христова. Человечество барахтается в купели дикого средневековья. Повсюду горят костры инквизиции, освещая землю ночью так же ярко, как делает это солнце днем. Жгут книги, жгут людей. Свинцовый груз аутодафе тяготеет над многими. Клеймо еретика закрывает рты болтунов навечно.

Религии сжигают друг друга в пламени войны. Ненависть душит проповедников, и они расплескивают ее с трибун кафедральных соборов. Конфессии и секты режут друг другу глотки в рамках одного по сути учения. Иноверцы точат мечи, готовя их к сладостному мигу джихада. Крест и меч против полумесяца и ятагана. И так уже не один век.

Торопливые шаги по каменной лестнице. И нервный крик:

— Госпожа! Госпожа Лидия. Горе!

Лидия нервно встает, покинув традиционное вышивание. Иголка застревает в полотне, оставив узор незавершенным. Женщина бледна, дрожащие руки теребят подол платья.

— Горе-то какое. — Служанка вбегает в покои и падает на колени, заливая пол слезами. — Убили! Госпожа! Господаря Алекса убили!

Кровь отливает от лица, подкашиваются ноги. В горле теснится крик боли и опустошающего ужаса. МЕРТВ!!! О Господи, за что караешь!

Лидия выходит на террасу. Впереди, в нескольких шагах спасительный край стены, за ним секунды свободного падения и мягкое объятие вечной тишины.

Когда он увидел ее изуродованное тело, он узнал, что такое боль потери в первый раз.

— Мы будем и впредь величать тебя мирским именем, Шерхан. Чтобы не вызвать нежелательного резонанса истинным языком. К тому же нет надобности цепляться к силам, способностью руководить которыми мы не владеем до сих пор. Мы будем задавать тебе вопросы, а твой долг — правдиво отвечать на них. Ты согласен?