Читать «Три любви Достоевского» онлайн - страница 141

Любопытно также, что именно в письме, говорящем об отказе от игры, он пишет: «Поскорее бы только в Россию! Конец с проклятой заграницей и фантазиями! О, с какой ненавистью буду вспоминать об этом времени». Заграничная жизнь дала ему всё, что могла, и он ее отбрасывал с неблагодарностью, забыв, что именно здесь вырос и расцвел его брак. И так как уединение с Анной Григорьевной уже принесло свои плоды, он торопился прервать его.

Оснований для возвращения в Россию было очень много. Хотя в 1870-м и начале 1871 года в Дрездене они были не так одиноки, как прежде, и завели несколько знакомств среди русских, проживавших в городе, Анна Григорьевна тосковала по родине и беспокоилась по поводу дома, попавшего в руки к такому управляющему, что потеря его становилась неизбежной. А Федор Михайлович чувствовал свой отход от русской действительности, ему трудно было заканчивать «Бесов», не окунувшись снова в мир русских споров и мечтаний. «Без родины страдание, ей-Богу, – пишет он Майкову, – мне Россия нужна, для моего писания и труда нужна». Он даже начинал говорить о «гибели своего таланта» вдали от родной почвы, и Анна Григорьевна поняла, что надо уезжать из Европы.

Еще в Веве Достоевский получил анонимное письмо с предупреждением, что его подозревают в сношениях с революционерами, приказано вскрывать его письма и строжайше обыскать при возвращении на русской границе. Взгляды и выступления автора «Бесов» были таковы, что всякое разумное правительство должно было бы считать его своей опорой и быть ему бесконечно признательно за его защиту царского режима и православия и за его поддержку официальной внутренней и внешней политики. И, однако, клеймо бывшего петрашевца и каторжника ничем не могло быть смыто для тупых бюрократов из Третьего отделения: вплоть до смерти он находился под строжайшим полицейским надзором. Он волновался и кипел, упрекая жену за неаккуратность в корреспонденции, когда она жила в деревне, а он ездил на воды в Эмс, но задержка в ее письмах происходила по той простой причине, что они перлюстрировались местными властями. Только после Пушкинских торжеств в 1880 году, за семь месяцев до его кончины, его перестали считать «подозрительным» – для этого понадобилось вмешательство такого сановника, как Победоносцев, и великих князей.

В июне 1871 года, перед отъездом из Дрездена, Достоевский сжег рукописи последних четырех лет, в том числе оригиналы «Вечного мужа» и «Идиота», и, по словам жены, «ту часть романа «Бесы», которая представляла оригинальный вариант этого тенденциозного произведения». Ей удалось спасти лишь его записные книжки к этим трем произведениям: она дала их матери для тайного провоза в Россию. На границе их действительно строго обыскали. Анна Григорьевна была беременна, она с трудом держалась на ногах, дожидаясь, пока жандармы пересмотрят все их книги и бумаги и окончат длинный допрос мужа {31} . Это происходило в тот самый момент, когда вся левая общественность России нападала на Достоевского за его резкие обвинения радикалов и революционеров в очередных главах «Бесов».