Читать «На небесном дне» онлайн - страница 21

считающих пройденный путь

туда и обратно… Лишь это

за сельским кладбищем поэта.

Иного никто не нашёл.

Да речка, но даже не Лета,

журча, размывает подзол.

Часть вторая

1

Серебрится снежная дорожка —

ты жива ещё, моя сторожка,

жив и я. И скоро Новый год.

Кто ко мне с подарочком придёт,

постучит в морозное окошко?

Чтоб попасть на этот карнавал,

в очередь за смертью я стоял,

ты освободилась – достоялся.

И теперь вдвоём с тобой остался.

Жду гостей, которых нагадал.

…Во главе стола садись, Иосиф.

Ты здесь жил, своё болото бросив,

чтобы погулять в кругу друзей,

но для избранной судьбы своей

среди трёх не затеряться сосен.

И не торопись. До Рождества

на свои вернёшься острова —

хоть Венеции, хоть Ленинбурга…

Был и я в венециях. Как урка,

на вокзалах ночевал. Едва

от карабинеров сделал ноги…

Вот послушай, сочинил эклоги…

. . . . . . . . . . . . . . .

. . . . . . . . . . . . . . .

. . . . . . . . . . . . . . .

Ну и как тебе?.. Да это что!

Я не то могу… Зачем пальто

надеваешь?.. Ладно, я не буду…

Ты меня ещё не знаешь, груду

понаписанного… Но зато —

делим угол… Кто-то в дверь стучится?

Показалось… Может быть, лисица…

Да, представь, у нас с тобою здесь

нынче даже чернобурки есть!

Скоро может и не то явиться…

Ты вскочил в вагон в последний миг.

Был у нас и… в общем, ученик.

Ты о нём писал, я делал ставку…

Чтобы не спиваться, курит травку.

Но никто из нетей не возник

попрямей. Все роют под тебя.

Лучше бы ходили под себя,

от стихов чернилами шибает,

как и у тебя порой бывает…

Да куда же ты?.. Ведь я любя!..

Я-то сам, над рифмами корпя…

(Исчезает.)

2

…Так же вдруг исчезла ты —

та, какой была когда-то:

персиянка из Орды

и Эсфирь из Халифата.

Я возил тебя сюда,

окунал в купели грязной

деревенского пруда,

окольцованного ряской.

А потом уже водил

к Жене, к Белле и к Булату —

в круг расчисленных светил…

Ты была не виновата

ни в тщеславии моём —

молодом, смешном, напрасном,

и ни в том, что мы вдвоём

веществом взрывоопасным

оказались. Я корил

лишь себя… И неумело

Женя нас с тобой мирил,

заговаривала Белла,

и Петрович оробело

мне в стакан водяру лил…

3

Новый свет сейчас – почти, как Тот,

снова – Тот, как будто нынче год

пятьдесят – какой? – гляжу с пригорка:

далеко отсюда до Нью-Йорка,

даже литерный не довезёт.

На земле вокзалы хороши —

там дают согреться за гроши

на полах – ах, жарь, гитара, жарко!

Ничего-то мне уже не жалко,

кроме раскрасавицы-души.

Только ей и выпадет летать…

Значит, не увидимся, видать?

Прилетайте! Я заначил водку…

Лень в сторожке заменять проводку,

буду, как сосед, со свечкой ждать.

…У платформы он меня встречал.

Интересовался невзначай

подоплёкой всей. И заикался —

впрямь как Моисей. Я зарекался

верить. И бестрепетно сличал

правду с вымыслом. А он – прощал.

…И в бильярдной мы гоняли чай

до рассвета. Что ему мальчишка

с неумелой самой первой книжкой?

Но подвоха я не замечал.

Да его и не было, подвоха, —

он меня читать учил. Неплохо

научил. А с Сартром и Пеле

не знакомил. И к своей игре

пристрастить не смел, почуяв лоха…

Догорает свечка на столе…

4

Мне в стакан водяру лил…

Ты на всё это глядела

из нездешнего предела,

где лазурь и трепет крыл.

Но потом спускалась вниз