Читать «Вечность сумерек» онлайн - страница 176

Хенрик понял свою ошибку – упиваясь своей ничтожной победой, он выпустил Плеть, и теперь маг стал хозяином положения. Тот, у кого Плеть в руке, легко заставит другого себя слушаться… Но ведь есть ещё Ларец, и он вполне может оказаться оружием, по сравнению с которым Плеть – детская забава. Что ж… Учитель приказывает открыть Ларец. Учителю надо повиноваться. Остаётся только склониться над Ларцом и неторопливо прочесть первую строку знаков, вытравленных в бронзовой крышке.

С каждым произнесённым звуком на мгновение вспыхивал очередной знак, а когда вся первая строка наполнилась тусклым зеленоватым свечением, на которое почему-то было больно смотреть, раздался мелодичный щелчок, и крышка откинулась, открывая вожделенные внутренности Ларца. Раим тут же оттолкнул ученика в сторону и заглянул в изумрудную бездну, полную мерцающих огней.

Маг от нетерпения начал скрести Плетью о столешницу, он даже не придал значения тому, что Хенрик обошёл стол, так чтобы лучше видеть крышку, и продолжил чтение – да, там оставалась ещё одна строка, короткое изящное сплетение узелков, растревоженный змеиный клубок, заклинание, которое должно открыть суть того, что скрывается там, внутри этого чудесного ящичка, этой древней реликвии альвов.

Не успел он закончить чтение, как изумрудное сияние выбралось наружу и тугим коконом охватило мага с головы до пят, а потом вновь бесшумно втянулось в Ларец вместе со своей добычей.

Теперь оставалось только смотреть на то, как неведомое бестелесное чудовище проглатывает тень человека, от которого он ещё недавно зависел во всём, шарлатана, возомнившего себя чародеем, грязного урода, который смел называть себя учителем, выходца из черни, который только стараниями известного прощелыги дяди Иеронима угодил в Реестр Благородных Домов Империи…

Грохот захлопнувшейся крышки вывел его из оцепенения, и в тот же миг в комнате стало темно – сияние исчезло, и все свечи погасли от резкого порыва сквозняка.

– Надеюсь, ты ни о чём не жалеешь… – Ойя по-прежнему сидела, развалившись, на его троне и всем своим видом показывала, что не собирается уступать место хозяину.

Нет, он не испытывал жалости к родителям, принявшим мучительную смерть, – отца он презирал теперь за то, что тот валялся в ногах у толстяка-наместника, а мать – за то, что не нашла в себе сил преодолеть никому не нужную гордость; он не жалел о том, что предпочёл ремесло мага службе, подобающей его происхождению, и уж тем более – ни о чём из того, что случилось после…

– Я жалею только о том, что связался с тобой! – Это было ложью, об этом он тоже не жалел, но зарвавшуюся альвийку надо было ставить на место. – Убирайся вон, пока я тебя не позову!

– Слушаю и повинуюсь. – Ойя легко поднялась, поклонилась, прижав ладони к груди, и двинулась к выходу, как и полагалось вышколенной рабыне.

– Стой. – Он не мог отпустить её просто так – слишком уж легко согласилась уйти, без пререканий и скандала, как будто сама только и мечтала о том, чтобы уединиться. Смотреть на неё всё-таки приятно, а надолго выпускать из виду – опасно. Кто знает, что у неё ещё на уме…