Читать «Вечность сумерек» онлайн - страница 123

Когда-то люди старались истребить всё, что могло напомнить им о владычестве альвов, их города были разрушены до основания, их книги летели в огонь, чудесные вазы из золота, серебра и бронзы отправлялись в плавильные печи вслед за рабскими ошейниками… Остались только дороги, прямые, широкие и неподвластные даже времени, кладбища, к которым поначалу просто опасались приближаться, веря, что мёртвые альвы могут восстать из могил, если их потревожить. И ещё остались древние альвийские боги, которым бывшие рабы остались благодарны за то, что те отвернулись от поработителей.

Безбородый старик Тронн смотрел на свои ладони, читая начертанные на них пути судеб всех ныне живущих на земле; в кончиках губ прекрасной обнажённой Гинны таилась едва заметная улыбка – сейчас её лик был светел, но горе тому, кто увидит тёмный лик царицы жизни и смерти; вечно юный Таккар, давно уставший от чужих радостей и чужих скорбей, стоял между ними с закрытыми глазами, явно не желая видеть ничего такого, что происходит вне его сознания…

Однажды Хо как бы невзначай сказал, что великое счастье людей состоит в том, что богам всё равно, как они живут и умирают, иначе судьба была бы слишком непреклонна, стёрлась бы грань между жизнью и смертью, а живые были бы беззащитны перед собственными радостями и скорбями. Слова непонятные и страшные, слова, которые, наверно, стоило бы забыть…

И что же теперь? Вместо сокровищницы в конце пути оказалось святилище, и, наверное, нельзя даже прикоснуться к россыпям самоцветов, которые лежат у подножий этих изваяний, которые кажутся живыми. Всё это наверняка жертвы, которые кто-то когда-то принёс богам, надеясь обрести лучшую судьбу, отдалить собственную смерть, поменять скорбь на радость. Нельзя забирать у богов то, что уже принадлежит им, иначе им может перестать быть всё равно…

Теперь, когда глаза окончательно привыкли к этому сиянию, которое было сравнимо со светом солнечного дня, Ута заметила, что между ней и полупрозрачными изваяниями богов есть препятствие – каменная плита, похожая на надгробие, поднималась над изумрудным туманом, и на ней едва угадывалась полустёртая надпись. Казалось, здесь, кроме этой плиты, ничто не было подвластно времени – и изваяния, и жертвенные самоцветы, и гладкие стены из дымчатого мрамора – всё выглядело как новенькое, и только от этой плиты веяло настоящей древностью.