Читать «Ветры над провинциальным городом» онлайн - страница 8

Всё это случилось ещё рано после полудня, а с тех пор он успел до изнеможения нагуляться под бронзовыми генералами, слушал колокольчик конки на лошадиной шее, был в церкви, в кафане, пил аспирин, был в своей комнате, лежал в учительской, а теперь он, как взбешённый измученный зверь, выбежал опрометью на простор, и, размышляя обо всё этом, ускорил свой тяжёлый шаг, словно спеша к определённой цели. В одной из комнат господского двухэтажного особняка, над въездными воротами которого был высечен в камне дворянский герб (козёл на задних лапах), виднелись через окно похоронные чёрные занавески, и восковые свечи мерцали на тяжёлой чёрной ткани. В комнате на втором этаже лежал покойник. Рафаэль Кукец задержался на миг перед этим освещённым окном, и вдруг весь город показался ему большим моргом, и сильная грусть залила его словно смола, а затем он вздрогнул и поспешил дальше. — Восковые свечи, похоронные убранства, освещённые окна, город пуст, всё закрыто, а он бродит по этим тёмным улицам, пробивается через этот туман и грязь, смотрит на эти нереально глупые дома, которые освещены так, словно бумажные города с разноцветными окошками из желатиновой бумаги на абажурах керосиновых ламп! В этих домах всё ещё керосиновые лампы и жёлто-красные, плохо освещённые помещения, тусклые, словно моча больного, и в этих помещениях среди нелепой, безвкусной мебели живут люди.

И что за жизнь в этих зданиях, которые выглядят словно домики на бумажных абажурах керосиновых ламп? Что это за мерзкая архитектура с этими балконами и башенками, где всё выглядит словно задник в глупом, глухонемом балете?.. В этих домах сидят его товарищи, плешивые учителя с зубными протезами, сидят за столом со своими жёнами, окованные цепями обывательской глупости, и пока жена думает, что сварить на завтра (фасоль или лапшу), они проверяют школьные тетради. Это те его плешивые, голодные и потрёпанные, глупые товарищи, которые учат детей, что Чили — пустынная, приморская, каменистая страна, по которой дуют солёные ветры с Тихого океана, а сами никогда не видели даже и залива Кварнер.

В классах они рассказывают возвышенным тоном о Евклиде, о Копернике, о Платоновой республике, а сами, сопящие толстяки, изнывают от скуки, и их совершенно не волнуют ни Платон, ни Евклид, ни Чили, каменистая страна, по которой дуют солёные ветры с Тихого океана. Всё это вызвало в Рафаэле Кукеце отвращение, в том числе и к собственной судьбе пожизненной проверки тетрадей двоечников и скучному прозябанию в комнатах с затхлым воздухом, и он поспешил вниз, к грязному, обрамлённому каштанами шоссе далеко за пределами города, а так как шоссе пересекало железную дорогу, и грязь становилась всё тяжелее и гуще, он повернул на железную дорогу и пошёл по насыпи в ночь. На железной дороге колебались фонари-семафоры, и промчался один чёрный локомотив в железной броне, так что ещё долго слышалось, как на стыках размеренно стучат рельсы, будто кто-то бьёт по ним кувалдой. Из-за заборов, амбаров и складов, которые лишь угадывались в темноте, свистел северный ветер и ледяными волнами переливался через мелкие и едва заметные конструкции, воздвигнутые человеком на пустой земной коре ради своих жалких, незначительных и для природы совершенно безразличных намерений.