Читать «Проза Дождя» онлайн - страница 37
Александр Евгеньевич Попов
Кручу, время от времени догоняет машина с мигалкой, делает дозаправку баб и бака, и несемся дальше. «Бардак молчит. Здравствуйте, я говорю вам, здравствуйте».
Не знаю, чем поездка закончится и закончится ли.
Вам решать, заслужил я ноту на кабину или нет…
Сидельцы
Я не так шел. Не туда. Не в свое время, не по их правилам шел. Идти оставалось совсем немного, когда меня повязали. Допрашивали нудно, долго, ненасытно, со скрипом стульев, полов, пальцев. Их было семь, как дней в неделе, каждый норовил непониманием отметиться, унижением полакомиться.
– Родился когда?
– Не помню.
– Зачем?
– Не знаю.
– Проживаешь где?
– Там, где иду.
– А адвокат у тебя свой есть?
– Моим шагам он не нужен.
– Это еще почему? Всем нужны, а ему без надобности.
– Людям – да, они необходимы, как воздух.
– А ты что, не человек?
– Когда-то был им, но отказался.
– Один или в компании с кем-то?
– Нет, я не один такой. Всё, что и сейчас считается прекрасным, отказалось быть среди вас.
– Фамилии соучастников назвать можешь?
– Вы их сами с детства знаете.
– Мы всё про тебя знаем, а назвать все-таки придется.
– Когда вы были совсем маленькими, ваши мамы знакомили вас с ними.
– Ты зубы не заговаривай, называй сообщников.
– Пожалуйста: северное сияние, снег, иней, радуга.
– Погоняла понятны, а по паспорту как?
– У нас паспортов нет.
– А права имеются?
– У меня право одно.
– Какое у тебя право?
– Идти.
– А погоняло какое?
– Погоняла нет, имя имеется. Я – дождь.
Мне предъявили обвинение за лужи вокруг околотка и дали подписку о невыезде. Так я стал невыездным дождем. Иду и иду в одном городе, а в других без меня сухо. Тут проклинают, бранят на все лады, каждую каплю охаивают. Из-за меня все вынуждены брать по адвокату в руки и прикрываться ими от моих строк. В основном сидят, кто в машинах, кто в квартирах, кто в околотках. На улицах, во дворах один царствую. Уйти не могу – дал подписку о невыезде. Когда возьмут ее обратно, на мое место явится радуга. А пока иду! Иду, потому что знаю главное. Если бы не знал, из людей в дожди бы не вышел. И радуга знает, и северное сияние, и иней, и снег… Вечность – это ветер такой между жизнью и смертью. Я иду, а вы сидите. Вы кто, люди? сидельцы? или, может, тоже явление какое?
Фиолетовые галифе
У деда образования не было. Да на беду кто-то буквы показал. Книг он прочитал уйму, а угомониться не мог – главную книгу искал. А так как таковой нет, писал ее сам. Только бабка в огород, он шмыг в подпол, ковшиком из кадушки бражки почерпнет, приложится, огурчиком похрустит и на лавочку перед домом усядется – в сети словес народ заманивать.
Взрослый люд, конечно, его стороной обегал: от его лапши уши у всей округи вяли. А мы с пацанами, бывало, окружим и слушаем, разинув варежки.
– Поспать, ребятки, не удается. Сегодня ни свет, ни заря Котовский разбудил. Толкает и толкает в бок. Я спросонок спрашиваю его:
– Чего надо?
– Спасибо сказать хочу за галифе фиолетовое.
– Ну, раз разбудил – говори.
– Где ты их раздобыл, черт окаянный?
Послал его куда подальше, не хотелось, ребята, герою гражданской войны в воровстве признаваться.