Читать «Проза Дождя» онлайн - страница 2
Александр Евгеньевич Попов
– Истина, внучок, это спина.
– Она от меня отвернулась?
– Нет, она всегда у тебя за плечами.
Киоск «Союзпечати»
– Что угодно?
– Ни в линейку, ни в клетку, желательно – в дождь…
– Извините, в него нет.
– Вы высуньтесь – и будет.
Обрывки биографии
Океан – роман. Море – рассказ, я не то и не это. Я – дождь. Для того чтобы прочесть моря и океаны, требуются корабли, они не у всех. Зонт – зов на дождь. Разверните, и я пойду для вас.
Каждые сутки, в сумерки, без одиннадцати восемь, я рождаюсь. Там моя родина во времени. Мне повезло, нынче на календаре 2012 год. Мне всего двадцать три. Я умру молодым.
Пространство пролетел давно. Родина – время. Оно отмерило четыре века, подумало и еще десяток лет накинуло.
* * *
– Какие книги на ваших полках?
– Моря, океаны, реки, озера, пруды, арыки, лужи.
– А вы кто?
– Я – дождь.
Место
На моей стороне никого нет, не идут на мою сторону. А может, и сама сторона отсутствует? Я там, где дождь. Без дождя не выхожу из дому. Он и посох в пути, и друг, и собеседник мой. Мест в мире много, и времени достаточно, да вот только редкие места и нечастое время человеком именуются. Все места под солнцем людьми заняты.
* * *
На воле памятник Мандельштаму изуродовали, руки откололи, сломали нос. Добрые люди починили его и отправили на зону. Там он жив и здоров до сих пор, стоит себе и стоит. Зэки с него пылинки сдувают, почитают за крылья на волю.
Ублюдки
Она лежала на самой верхней полке, я на нижней прятался от холода. Мы только-только начали выходить из детства. Нас лишили свободы и везли в неволю. Мы всё понимали, сказать не могли, слова еще не доросли до нас. Хлеб съеден, кипяток остыл, храп, бормотанье и стыков суд.
– Хочешь послушать, как дождь по крыше ходит?
– Да, а как?
– Поднимись и услышишь.
Было страшно, нас запугали всем на свете. Я представил себя птицей и взлетел туда, к ней, на верхнюю ветку. Мы стали вместе слушать дождь. Она тихо плакала, я гладил ее по голове, вспоминая мамины волосы, она иногда разрешала мне заплетать их в косы.
– Ты знаешь, где закат с восходом встречаются?
– Разве такое возможно?
– А тебе твоя мама не успела этот секрет открыть?
– Нет, я без мамы у тетки долго жила.
– Можно тогда я расскажу?
– Да.
– Они встречаются на лицах добрых людей.
– Я, кажется, догадалась. Верхняя губа – восход, а нижняя, значит, закат.
– А знаешь, что между восходом и закатом находится?
– Нет.
– Слово.
– Какое слово?
– Самое главное слово, оно как пароль.
– Я поняла, а кто из нас его первым скажет?
Мы не успели решить, кто будет первым. Нас обнаружили, полку мою нижнюю ущупали и сказали слово за нас.
– Ублюдки!!!
Песчинка
Мы так тяжело прощались. Я не мог найти слов. Она просила, умоляла, а я не мог. Счастье у меня на два года отбирали, обрекали на две бесконечности: без ее губ, без ее глаз… Хотелось выть, встать на колени перед людьми и просить об одном: «Сделайте что-нибудь, люди, не разделяйте надвое, ну что вам стоит, люди?..» Почему мир так жесток, почему, когда приходит счастье, его, как игрушку, ломают? Я так только думал, произносить такое было стыдно. А когда думаешь одно, – как произнести то, другое, что она ждет от меня?