Читать «За стеной: тайны «Песни льда и огня» Джорджа Р. Р. Мартина» онлайн - страница 104

Я впервые прочел о писателе, попавшем в зависимость от фэнтезийных игр, а не, скажем, наркотиков или алкоголя. Поскольку я сам лишь недавно оправился от десятилетнего пристрастия к игре «Магия: встреча», то увидел в Мартине родственную душу, человека, который поймет меня – и прочтет мою книгу. Издатель одобрил мой крестовый поход за отзывами, потому что Мартин – феноменально успешный писатель, и, согласно данным «Ю-эс-эй тудэй», на данный момент продано более 8,5 миллиона экземпляров книг из цикла «Песнь льда и огня». Более того, эти продажи подкреплены удивительным достижением для автора, погрязшего в ролевых играх и фантастике: он получил признание у критиков! В 2005 году «Тайм мэгезин» дала Мартину безапеляционную оценку: «американский Толкин».

Однако с каких пор подобные слова стали похвалой? Толкин так давно является частью нашей культуры, что мы легко забываем, что поначалу «Властелина колец» считали эскапистским и, хуже того, инородным произведением. Представление о суровости критиков можно получить из превосходного критического обзора фэнтези, написанного Майклом Сэйлером и опубликованного «Оксфорд юниверсити пресс» в 2012 году. Он называется «Как будто: современное увлечение и литературная предыстория виртуальной реальности». «Некоторые люди – по-видимому, особенно граждане Британии – всю жизнь обожают ребяческую ерунду», – объявил Эдмунд Уилсон в 1956 году. «Очевидно, эти взрослые дети лакомятся не ученым соусом, а скрывающейся под ним уютной наивной сказочкой», – ворчала «Лайф».

Сей аргумент – постулирующий, что фэнтези незамысловато, стереотипно и предназначено для детей – держал его в жанровом гетто с девятнадцатого века, когда оно возникло как современная литературная форма. Хотя на протяжении многих лет оно постепенно просачивалось в академические круги, а Мартин ускорил его приятие серьезными изданиями, такими как «Нью-Йорк таймс бук ревью», многие критики по-прежнему считают фэнтези литературной халтурой, созданной на потребу широкому потребителю – недоумкам вроде меня, Мартина и, чего уж там, вас, читатель. История фэнтези, от появления до широкой популярности и запоздалого академического одобрения – через критические дебри – является частью непрерывного интеллектуального конфликта столь же беспощадного, как Война девятигрошовых королей, а именно жанровых войн, в которых лишь сейчас наметилось некоторое ослабление напряженности.

* * *

«Жанр» – в первую очередь рыночный термин. Его предназначение – помочь книготорговцам рассортировать продукцию, а потому он приобрел смысл лишь тогда, когда книга стала товаром массового производства в Англии в середине XIX века, где снижение затрат на печать привело к издательскому буму ярко иллюстрированных «дешевых ужасов». Эти серийные издания, позиционировавшиеся как литература для низшего и среднего классов, заставили критиков провести первый рубеж в жанровой войне: между «литературной» и «популярной» беллетристикой.