Читать «Мемуары мертвого незнакомца» онлайн - страница 46

— Мчади с фасолью, пожалуйста, — сказал Давид.

— Восемьдесят тетри, — бросил Балу через плечо.

Дато кинул на тарелку монету в один лари. Услышав звон, Балу обернулся. Он здорово изменился за то время, что они не виделись: на голове огромная плешь вместо густого «ежика», лицо красное, как у гипертоника, бровь пересекает шрам, и ни одного переднего зуба, тогда как у молодого Балу была голливудская улыбка.

— Сдача… — Балу кинул на тарелку двадцать тетри и, не глянув на клиента, протянул заказ.

— С красным перчиком не переборщил? — спросил Дато, приняв из его рук мчади.

Балу поднял-таки глаза на покупателя. У него был довольно специфический вкус. Он обожал все острое. Даже те блюда, которые в принципе не нуждаются в том, чтоб их приправляли перцем, он им засыпал. И когда он только начал печь лепешки, перчил их так, что никто, кроме самого Балу, не мог их есть. Друзья и приятели, ставшие первыми покупателями, отведав их, не знали, как сказать повару, что его продукт несъедобен. Балу был гневлив и обидчив. Он раздавал тумаки направо и налево без особых оснований. Но если кто-то хаял еду, им приготовленную, Балу становился невменяем. Все знали об этом, потому поглощали мчади с похвалой, но плача и сплевывая исподтишка. Дато был единственным, кто не стал кривить душой.

— С красным перчиком не переборщил? — обратился он тогда к Балу, отведав лепешку.

Тот сурово нахмурился.

— По-моему, все в норме, — прорычал он.

— Переборщил, — покачал головой Дато.

Балу размахнулся, чтобы отвесить свою фирменную плюху, но Давид вовремя среагировал и пригнулся. Медвежья лапища пронеслась над его головой и сшибла стоящую на полке банку со специями. Она упала, и перец рассыпался по полу.

— Я говорил — перебор, — флегматично заметил Дато, закинув в рот остатки мчади. — Вот тебе и знак свыше!

И Балу вместо того, чтобы наказать критика своей стряпни в привычной для себя манере, расхохотался.

— Ладно, замешу другое тесто, — сказал он, отсмеявшись. — По бабушкиному рецепту. Но если тебе и ее мчади не понравятся… Порву!

Бабушкины лепешки оказались превосходными. И вкус их был прекрасен, и запах. Так что Дато был помилован…

— Не может быть, — проговорил Балу, вперив взгляд в Давида. — Я думал, ты давно покойник.

— Как видишь, жив!

— С ума сойти…

Он махнул рукой, приглашая заходить. Дато проследовал к двери в подвал. Она, как всегда, была не заперта, и он беспрепятственно вошел. Помещение, которым владел Балу, было большое. Весь подвал двадцатиквартирного дома принадлежал ему. Но Балу занял лишь малую его часть, остальную площадь когда-то, в лихие девяностые, он предоставлял друзьям-приятелям то для убежища, то для хранения оружия, то для складирования контрабанды. Балу с детства был близок к криминальным кругам из-за отца. Тот дважды сидел за разбойные нападения, имел авторитет. Умер молодым. При очередном налете получил пулю в сердце. В наследство от отца Балу и достался подвал. Да еще связи в преступном мире.

Дато спустился в пекарню. Там стояла страшная жара. Но Балу не замечал ее. Привык.