Читать «Суворовец Соболев, встать в строй!» онлайн - страница 37

Наконец сержант сказал:

— Пора возвращаться, а то на обед не успеем.

Возле училища сфотографировались в последний раз, и друзья сержанта, пожав всем руки, пошли обратно. А Борька опять прокомментировал:

— Видишь, как здорово в увольнении, где бы ты столько увидел, где бы тебе друзья сержанта руки пожали? Теперь сержант сделает фотографии, и ты отправишь их домой.

Сержант посмотрел на фотоаппарат и сказал, что плёнка кончилась. А потом спросил:

— Кто-нибудь этих гражданских знает?

Все пожали плечами.

— А что же они за нами шлялись? Только кадры все перепортили своими одинаковыми усатыми рожами и клетчатыми рубашками. Вот охламоны!

— Вот видишь, — сказал Борька, — где бы ты таких одинаковых охламонов увидел, только в увольнении…

В казарме на тумбочке дневального лежало два письма Саньке, а под ними – одно для Витьки. Видно, одно письмо где-то задержалось. Он хотел Витькино письмо положить на тумбочку, но потом сложил его пополам и сунул в карман, чтобы сразу отдать.

Витька приехал до ужина, и Санька сразу вручил ему весточку из дома. Витька в ответ протянул пакет:

— Это тебе. Здесь пирог и пряники.

— Ну как у Вовки?

— Да так, нормально. Но, знаешь, я без тебя скучал.

— А я в увольнении был.

— Ну и как?

— Да с двумя одинаковыми усатыми охламонами познакомился. А так ничего особенного.

— Я же говорил, — сказал Витька, — что там в городе делать нечего. С танками возиться куда лучше.

— Да, — согласился Санька, — в танке с тобой намного лучше, это не в увольнение ходить!

Наглядное пособие

Иной месяц проходит пусто, и ты даже не замечаешь, как проскользнуло время, хотя дни наполнены с утра до вечера: то строевые занятия, то спортивные соревнования, то контрольные, готовясь к ним, решаешь десятки задач; то диктант, от волнения в котором наделаешь кучу ошибок и потом гадаешь — что тебе выставят в журнал двойку или тройку с минусом? А оглянешься, задумаешься, что же произошло за это время? Позади всё чисто, гладко, без шероховатостей, на которых могла бы задержаться твоя память. Почему?

Вскоре выпал снег. Суворовцы перешли на зимнюю форму одежды. В бане старшина Горунов выдал вместо синих трусов и голубых маек белые, гладкие и от новизны прозрачные кальсоны и рубашки. Ботинки заменили яловыми сапогами, а вместо носков выдали портянки, которые при намотке топорщились и не хотели лезть в голенище.

— Так-то оно теплее, — улыбался старшина.

Кроме всего прочего по зимней форме полагалось надевать шинели, у которых пуговицы с трудом проталкивались в петли, и, конечно же, шапки-ушанки с пересекающимися красными лентами под ушами. Они-то и ставили крест на всём легком летнем и предлагали взамен всё тяжёлое зимнее.

Но самым громоздким были яловые сапоги. Они колодками висели на ногах, неумело скрученные портянки в них сбивались, и в первый же день у Саньки на правой ноге появилась мозоль. Старшина вечером этого же дня перед сном пристально осматривал ноги суворовцев. И если находил сапоговые ранения, то строго выговаривал: