Читать «Картахена» онлайн - страница 334

Внезапный ветер промчался в верхушках пиний, небо треснуло пополам, и нижняя половина густо затянулась лиловыми тучами. Дождь начался сразу, бесшумный и непроницаемый, Маркус вспомнил, что оставил куртку в мотеле и свернул на тропу, ведущую к деревне. Он шел быстрым шагом, натянув капюшон толстовки до самых глаз и стараясь не потерять тропу, чернеющую в высокой траве. Слышно было, как листва потрескивает под дождем, будто целая стая сверчков.

Ему оставалось пройти несколько шагов до главной площади, где он собирался свернуть на улицу Лукко, когда дождь кончился, и сразу выкатилось распаренное алое солнце. Маркус снял свитер, стряхнул прилипшую к капюшону хвою и сунул его в сумку. В этих краях я только и делаю, что таскаю волглое барахло или пытаюсь его просушить, подумал он. И при этом счастлив, как тот голландский осел, что танцевал на льду. Это была первая поговорка сердитого боцмана. А вторая, кажется, звучала так: из коня не инжир валится!

С площади донеслись удары колокола: десять часов, подумал Маркус, синьора наверняка завтракает – доедает вчерашнюю пастьеру или коломбу. Еще рано. Он поймал себя на мысли, что хочет увидеть белокурую женщину, вечно подстригающую кусты. Хочет услышать, как она произносит: Бри, мой мальчик.

Куда бы пойти выпить? Утром в Паскетту открыта только закусочная в порту. Вино там с привкусом марганцовки, но после звона тарелок, пения Альберто Камерини и хлопанья дверей в мотеле приятно будет просто посидеть в тишине.

* * *

Два долгих гудка и один короткий: патрульный катер показался у скалы, в том месте, где море виднелось между стволами кипарисов. Он обгонял рыбацкое суденышко, медленно плетущееся к выходу из лагуны. Маркус прищурился, чтобы разобрать название, но катер уже скрылся из виду. Его загораживал северный склон холма с оливковой рощей, принадлежавший теперь черт знает кому, китайцу какому-нибудь, – да полно, стоило ли оно того, Пеникелла? Стоило ли разнимать целое на части ради того, чтобы умереть на чужбине?

Городской парк с бюстом Фердинанда Первого не зря называли piazza per una moglie gelosa, площадь для ревнивой жены: гавань просматривалась отсюда целиком, от рынка на западе до знакомой траттории на востоке.

Видно было портовых пьяниц, сидящих на бочках в тени рыбного сарая, видно собаку, спящую на куче тряпья за складом железного лома, видно пустые стапеля, где еще вчера стояла лодка Пеникеллы. И саму лодку, спущенную на воду, но плотно притертую к каменной стене мола с двумя кнехтами. Волна была высокой, и лодка покачивалась, натягивая полосатые канаты. Голый по пояс клошар возился с мотором, Маркус разглядел новенький доджер и заметно посветлевшие борта, ветрогенератор белел, будто чайка, присевшая на мачту.

Похоже, что клошара обманули его знакомые генуэзцы: на холостом ходу двигатель трещал жалобно, то и дело захлебываясь. Далеко на таком не уедешь. Впрочем, кто знает, далеко ли отсюда его Картахена. Может, она как раз там, где залив Азахарес переходит в адриатические воды, или там, где высунут в океан курносый мыс Гаргано. А может, ее и нет вообще. А вот северный склон точно был. Хороший склон, пологий, серебристый как морская рябь. Сто сорок оливковых стволов. И миндальное дерево.