Читать «Картахена» онлайн - страница 331

– Мне все равно какой автобус. – Вирга надвинула капюшон поглубже, повернулась и пошла на станцию.

Со стороны деревни донеслось гудение колокола, за ним послышалось мелкое жестяное звяканье вьетрийской церквушки, всегда опаздывающее на пару минут. Вирга взяла свою красную сумку, все еще стоявшую у автомата, поднялась на первую ступеньку и протянула водителю билет.

Десять часов, подумал Маркус, глядя на непроницаемые стекла автобуса. В гавани зажигаются огни, дождь полощет катера и рыбацкие тартаны. Старик, наверное, стоит на носу своей лодки и смотрит на дом, белеющий на вершине холма, будто флаг перемирия. Он ждет, когда золотистый огонек замелькает по комнатам. Когда мертвая Стефания явится в свою спальню и ляжет на кровать.

Автобус захлопнул двери и выехал со стоянки. Ладно, флейтист, прощай. Жаль, что мы не договорились.

Маркус спустился по виа Ненци на площадь, где несколько человек собралось у дверей церкви, несмотря на ненастье, миновал знакомую тратторию и пошел вдоль набережной к мотелю. В гавани не было ни души, похоже, начиналась настоящая буря: вода в лагуне внезапно стала черной, как полоса горячего асфальта, несколько рослых кипарисов на набережной разом согнулись и распростерлись по ветру. Дождь был не похож на тот, что шел здесь всю пасхальную неделю, он был зимний, темный, сплошной, захлебывающийся от северного ветра.

И разверзошася ecu источницы бездны, вот на что он был похож.

Вирджиния Хейтс

Левая педаль у рояля используется для ослабления звучания. Молоточки сдвигаются вправо и вместо трех струн хора ударяют только по двум (а то и вовсе по одной). В нотах эта штука обозначается пометкой una corda, звук становится мягче и глуше, даже теплее, в нем появляется войлочное дно (так говорила моя учительница пения, бессмертная женщина). Если бы кто-то спросил меня, почему я веду этот блог, ответ был бы таким: молоточки, которые стучат у меня в висках, на время сдвигаются вправо, вот в чем дело. А потом кто-то отпускает педаль, и все начинается сначала. В нотах это обозначается tutte le corde. Войлок исчезает, и я снова чувствую ненависть всем сердцем – в нормальной жизни это обозначается toto corde (люблю латынь за безжалостные совпадения).

Моя бабка Стефания не умела играть, но инструменты стояли у нее по всему дому – для гостей, так же как кровати с балдахинами и мейсенские ночные горшки. Хотя гостей никаких давно не было. Когда мой отец сбежал из поместья, испугавшись меня, незаметной тогда личинки (червы), бабка и вовсе перестала пускать в дом людей. Зато жилистый конюх с бретонскими усами появлялся у нас, когда хотел. С этим конюхом мы катались по парку (у меня был жокейский костюм с галифе), хотя катанием это было трудно назвать, в основном меня возили на луке седла, а когда дали вожжи, смирная кобыла сбросила меня на ровном месте. Помню, что мне показалось странным, что доктора ко мне не позвали: бабка как будто скрывала наш с матерью приезд, слугам она сказала, что мы дальняя родня. Стефания была лгунья и дрянь, но другой бабки у меня не было.