Читать «Белорусские поэты (XIX - начала XX века)» онлайн - страница 82
Франтишек Богушевич
Из Окружного бумаги прислали,Что после коляд назначается суд.А люду немало в остроге держали,И больше безвинные мучились тут.Был, правда, из банка панок вороватыйИ писарь, в подделке бумаг виноватый.И я тут сидел, а за что меня взяли —Ни сам я, ни судьи б о том не сказали.А писано так: «Уничтожен им знак…» —Колок на меже. (Был как сгнивший бурак,И чирьем торчал на загоне моем.)Его сковырнул я, наехав конем.А чтобы мне трубку палить без огнива —Костер разложил я на пахоте живо,Колок расщепив… И, посеявши гречку,Вернулся домой, завалился на печку.А утром, чуть свет, ко мне сотский стучит:«Скорей собирайся, урядник велит —Приехал и всех созывает на поле,Чего-то записывать там в протоколе».Пришел я, урядник на всех наступает:«Чья эта граница? — кричит, угрожает.—Кто знак самовольно спалил межевой?Сознайтесь! Когда учинен был разбой?»Урядник строчит себе… Я же смеюся:«Ох, страшно. Уж больно тебя я боюся!Знать, брат иль отец тебе этот гниляк,Что ради него ты усердствуешь так!Иль, может, один он и есть твой земляк?А может, он высших чинов нахватал:Исправник иль, больше того, — генерал?Приблуда! Вали-ка обратно живее!Дохнуть уж нельзя тут от вас, лиходеев!И все вы, как кол этот старый, сгниете,Народ же с родимой земли не сживете!Вас так же кобыла моя сковырнет —Не то что наедет, а только чихнет…»Сельчане хохочут, — мол, выкуси, гад! —Любой утопить бы урядника рад.А он, что скажу я, всё пишет и пишет,Еще переспросит, чего недослышит.Меня же такой тут задор разобрал, —А рядом, на поле, мой дядька пахал,—Я кнут его взял, половчей раскрутилИ трижды урядника сзади хватил.А он закричал: «Караул! Тут разбой!..»И вновь записал, торопясь как шальной,Вскочил на коня и — айда прямиком.Народ же от смеху аж плачет кругом.Смеемся себе сгоряча, невдогад:Урядник — начальник, не то, что наш брат.Неделя проходит, вдруг сотский несетПовестки: начальник нас в волости ждет.На тройке уж он прилетел со звонком,Вести будет дело под строгий закон.С зарей собрались мы, куда ж тут деваться!Мужчин два десятка и женщин двенадцать.Идти же нам надо две мили до места;Пошли, а зачем — никому не известно.Один говорит: «Верно, вышел указ,Чтоб лишние подати скинули с нас».Другой — что прибавят земли, а оброкОтменят, кто выплатить к сроку не смог;А бабы: «Епископа нам воротилиИ розгами выдрать панов присудилиЗа то, что всё продали немцам, враги,А сами залезли в такие долги,Что по уши в банках и кассах сидят,Бросают поместья, в Париж норовят;Леса все торговцам успели смести,Живут, только б день как-нибудь провести».Но толком никто в это утро не знал,Зачем нас к начальнику сотский призвал.Явились. Начальник, действительно, здесь.Выходит в мундире, начищенный весь.«За что вы урядника вздули, ребята?Он еле, бедняга, добрался до хаты».— «За то, — отвечаем, — что жаден, пролаза,Яичницу любит, курей и колбасы;Особенно нюхать повадился в хатах,Где баба одна, а хозяин в солдатах;Свиньею пасется у нас в огороде,Гони его в дверь — в окно он заходит.Всё, что ни увидит в дому, — вымогает,Не то что в кладовку — в карман залезает.На поле столбец — и его ты не трожь.Того же не видит, где правда, где ложь.Знай пишет да всех обижает и злобит,И нам он — как кашель при тяжкой хворобе».Мы этак лопочем, а пан себе пишет,И жалоб он наших как будто не слышит.А после читает: «Такие-то людиПри службе урядника рвали за груди,Призналися сами — как, чем его били,И знали, что этим закон преступили,Что шли против власти, открыто грозились,Урядника кончить селом сговорились.Я ж, главный зачинщик, спаливший колок,Я в бунт мужиков неразумных вовлек,А значит, в острог меня надо упечь,Престрого судить и позорче стеречь».Начальник читает, а мне всё сдается,Что он над людьми и над правдой смеется:Равны пред законом и пан и мужик,Так чем же урядник, индюк тот, велик?Коль он тебя треснет — терпи и ни слова,Его ж не касайся, как Юрья святого.Так думалось мне, но случилось не так:Урядник на службе — то, брат, не пустяк,И ты с ним носись, как с болячкой какой,Он — это не он, он — артикул живой,Разделы, статьи и все своды закона!Мужик перед ним — всё равно что ворона.Сдавалось мне прежде: кто б ни был глупец —Пускай он вельможа, богатый купец,В мундире расшитом, в жупане ли новом,—Как был, так останется он безголовым.И нюхом такого почует собака,Везде ему будет «почет» одинаков.И присказка есть, что господь — не овца,Он метит и глупого, и шельмеца.Законы ж и думы простого народа —Что ночь и что день, что тюрьма и свобода.Вот этих законов понять я не мог,За то и попал арестантом в острог.И тут уж глаза мои всё увидали,Всё понял, как в царскую хату загнали.А ныне учить поведут меня в суд,Чтоб я уважал и начальство, и кнут,И столб, что гниет на меже у дорог, —Всё это навеки назначил нам бог!