светлому властелину избытка пристальному быстромуродителю грома топчущему каждую дрожьв чьих очах число ужаса и мера милости одинаковывели славить себя если ты тот кто велит справедливоразве не ты посылаешь нам лучших кольчатых и круглыхне ты делишься пышным опарышем гасишь малую жаждуи разве не достоин трепета отделивший сухое от мокрогосвят ступающий выше шумящего мха заклинатель травмохнатый и хищный свят если нас не останетсяибо мы умираем когда ты отвернешьсяи когда ты смотришь на нас мы умираем еще чащеблажен вкусивший ужаса шелеста настигающего ужагибнущий от шипящего горла стиснутой пастислава сытому самой покорной из наших жертвчтобы нам исчезать без вреда и существовать опрометьюибо мы лишь обочина твоего стремительного вниманияно и плохое добро твое не уступит хорошему злуслава творящему мягкий воздух и липкую землюдаже когда тебя нет ты оставляешь нам выборибо мы уже умерли а ты еще не отвернулсянас уже нет в живых дважды а ты еще не взглянул
«такие интересные закаты…»
такие интересные закатыизображает нам воображеньечто будь в них чистой правды хоть на четвертьмы жили бы практически в раюа эти звезды так в средневековьерасписывали купола в россиии кто-нибудь коварно подсмотрелв нас норовят посеять убежденьечто гребни гор тверды и достоверныа бабочки и эти как их птицывообще зашкаливают перегибкогда я тоже молод был и живя полагал что факты существуюти различал свет истины во всемв чиновниках ручьях олимпиадахпо алгебре и в этих как бишь ихдоверчиво выслушивал признаньяв любви и признавался в ней в ответтак жаль что слишком редко признавалсяпотом припадок разочарованьяумерил мой картезианский ражповерите здесь никого не встретишьиз прежних тех кто раньше были выесть сильный шанс что я вообще одинсидел всю жизнь и рисовал закатыизобретал себе обмен веществврубая некоторые нейроныв пустую вечность тыкался ласкаяпритворной музыкой притворный слухно разве птицы могут быть неправдойтут богом надо быть а я никто
