Читать «Исповедь королевы» онлайн - страница 322
Виктория Холт
Испуганная, я села в кровати. Этот коридор проходил вдоль всего ряда моих апартаментов и запирался с обоих концов.
Мадам Кампан бросилась в прихожую, где спал камердинер. Он тоже услышал шаги и был готов броситься туда. Через несколько секунд мы с мадам Кампан услышали звуки потасовки.
— Ах, Кампан, Кампан! — сказала я, обнимая это милое и верное создание. — Что бы я делала без таких друзей, как ты? Оскорбления — днем, убийцы — ночью! Когда же настанет конец?
— У вас хорошие слуги, мадам, — спокойно ответила она.
И это была правда, так как в этот момент в спальню вошел камердинер, тащивший за собой какого-то человека.
— Я знаю этого негодяя, мадам! — сказал он. — Это слуга при королевской туалетной комнате. Он признался, что взял ключ из кармана его величества, пока король спал.
Это был маленький человечек, в то время как мой камердинер был высок и силен. Я должна была быть благодарна за это, потому что в противном случае в ту ночь мне пришел бы конец. Этот жалкий негодяй, вне всякого сомнения, думал заслужить похвалы толпы, сделав со мной то, что, как они все время выкрикивали, давно уже следовало сделать.
— Я запру его, мадам! — сказал камердинер.
— Нет, — сказала я. — Отпусти его! Открой ему дверь и выгони его прочь из дворца! Он приходил, чтобы убить меня, и если бы это ему удалось, завтра люди стали бы носить его с триумфом.
Камердинер подчинился. Когда он вернулся, я поблагодарила его и сказала, что мне очень жаль, что из-за меня он был вынужден подвергаться опасности. На это он ответил, что ничего не боится и что у него есть пара превосходных пистолетов, которые он всегда носит с собой с единственной целью — защищать меня.
Такие случаи всегда глубоко трогали меня. Когда мы вернулись в мою спальню, я сказала мадам Кампан, что я никогда не оценила бы великодушия таких людей, как она; сама и этот камердинер, если бы эти ужасные времена не заставили меня понять это.
Она была тронута, однако уже строила планы о том, чтобы на следующий день сменить все замки. Она проследила, чтобы то же самое было сделано и в апартаментах короля.
Над нами воцарился великий террор. В столицу проникли люди, словно бы принадлежавшие к какой-то другой расе: маленькие, очень смуглые, гибкие, жестокие и кровожадные. Это были южане, марсельцы.
Они принесли с собой песню, написанную Руже де Лилем, одним из их офицеров. Вскоре нам пришлось услышать, как ее распевают по всему Парижу. Ее называли «Марсельезой». Кровожадные слова, положенные на воодушевляющую мелодию, — такая песня не могла не завоевать популярность. Она заменила песню «Çа ipa», бывшую до того времени самой любимой. Каждый раз, когда я слышала «Марсельезу», она заставляла меня содрогаться. Она часто являлась мне, словно призрак. Когда среди ночи я просыпалась после тяжелой дремоты (а в те ночи я почти не спала), мне мерещилось, что я слышу ее.
