Читать «Стругацкие. Материалы к исследованию: письма, рабочие дневники, 1985-1991» онлайн - страница 368

<…>

C. Б.: Борис Натанович, а кого вы видите вот в более-менее высших эшелонах власти, кто наиболее бы отвечал вашим представлениям об идеальном, так сказать, нашем руководителе?

Б. Н.: Ну, Светочка, ну что за вопрос? Я не могу… Я не хочу даже на него отвечать, потому что… Что значит — кого я вижу? Ну, скажу я вам… там… не знаю.

Ю. Ф.: Яковлев.

Б. Н.: Да, Яковлев. Это все бессмысленно. Это все равно, что говорить, что было бы, если бы генсеком стал Бухарин. Да не мог Бухарин стать генсеком! И Яковлев не может во главе страны… Во главе нашей страны может стоять только крокодил. Понимаете?

<…>

С. Л.: Хорошо. Тогда адресую вопрос не как фантасту, а просто: вот тот коммунизм, который, значит, XXII век обрисовывает… Ну, пускай, не так придет, не так нарисован, но все-таки вы верите, что нечто такое будет?

Б. Н.: Вы знаете, ребята, верите, не верите — не та постановка вопроса опять же. Что значит «верю — не верю»? Тут считать надо, а не верить.

С. Л.: Ну вот да — как считаете?

Б. Н.: Но для расчета не хватает данных. Вот у меня сейчас на склоне жизни создалось впечатление, что если человек Хомо Сапиенс Сапиенс останется таким, какой он есть — вот с тем же генным набором, с теми же потенциями, — то не будет такого коммунизма никогда. И если вы меня спросите: «В принципе он вообще при каких-то условиях достижим?» — я отвечу: да. Но единственный способ его достижения — это создание Теории Воспитания. То есть…

С. Л.: То есть это работа над человеком?

Б. Н.: Да. То есть вот старая идея, которая была так близка Марксу-Энгельсу и к которой пристали большевики, — идея о том, что можно изменить человека, изменяя социальные условия — вот это… это ошибочная точка зрения. Понимаете? В этом есть какой-то лысенковизм. Неоламаркизм в этом какой-то есть. Что если вот собаке из поколения в поколение рубить хвост, в конце концов родится бесхвостая собака. Не родится! Никогда! Хоть тысячу поколений руби. Точно так же — в какие условия ты человеческое общество ни ставь, оно всегда будет разделяться по такому спектру всевозможных свойств от люмпена до Эйнштейна. Понимаете, всегда это будет. И единственное… Для того, чтобы достичь вот общества, в котором хорошо жить… Ведь о чем идет речь? Речь идет не о том, чтобы создать общество, в котором жить хорошо всем. Такое общество невозможно. Всегда кому-то будет плохо. Кто-то будет недоволен. Но может идти речь об обществе, которое устроено справедливо. Что это значит? Это значит, что тот, кто больше делает для общества, тот автоматически больше получает от общества. Вот это вот справедливость. Не уравнительность — всем поровну, а справедливость — больше сделал, больше получил. Вот такое общество, мне кажется, теоретически возможно. Но тут возникает сразу же вопрос: ну, а как быть с людьми, которые обделены от природы? Ведь у нас на глазах вот просто погибают замечательные ребятишки, из которых могли бы выйти конструкторы, писатели, танцоры, опытные слесаря… я не знаю… программисты, профессионалы высокого класса, полезные для общества и осчастливленные, потому что высшее счастье, какое только есть у человека, — это иметь возможность быть в каком-то отношении лучше других. Вот я лучше всех пишу фантастику. А я лучше всех программирую там, скажем, на «Паскале», а я лучше всех делаю, я не знаю, унитазы, елки-палки! А я лучше всех эти унитазы конструирую. В каждом человеке талант. Надо вытащить… Не в каждом, наверное, но в подавляющем большинстве людей талант. Вот — вытащить этот талант, сделать — это и означает сделать человека счастливым. Вот Теория Воспитания как раз и нужна для того, чтобы справедливое общество было действительно справедливым. Сначала из маленького человека извлекают самый его… самые его главные способности, а потом открывают ему дорогу — вот, давай, действуй, вот тебе никто не помешает, вот ты лучше всего будешь работать в этой области. То есть — если ты не хочешь — нет, это пожалуйста. Но вот мы тебе говорим, что лучше всего тебе будет вот здесь. Вот здесь ты применишь себя на сто процентов. Ты будешь полезен, ты будешь нужен, ты будешь уважаем, ты будешь много давать обществу и будешь много от него получать. Это единственная надежда, которая у нас есть. Создание такой вот теории (и практики, естественно) воспитания. Тогда можно будет, мне кажется, создать общество, похожее на общество «Полудня», хотя и там будут свои Скляровы. Помните, в «Далекой Радуге»?